Философия постмодерна
Понятием постмодерн называют культуру, утвердившуюся в западном обществе к 70-м годам XX века. Термин впервые был употреблен в книге Р. Ранвица «Кризис европейской культуры» (1917) для характеристики нового этапа в развитии искусства, пришедшего на смену модернизму – направлению в литературе и искусстве XX века. Статус философского понятия этот термин приобретает после выхода работы Ж.Ф. Лиотара (1924–1998) «Постмодернистское состояние: доклад о знании» (1979).
Теоретиками постмодернизма выступили также Р. Барт, Ж. Делез, Ж. Деррида, М. Фуко, У. Эко. С этого времени постмодернизмом называют культурное самосознание, мировосприятие в развитых странах Запада.
Постмодерн обозначил переход от Нового времени к современности и выступал с критикой философских и культурных ценностей, сложившихся в рамках рационализма, начиная с XVIII века, которые им относятся к эпохе модерна.
Что же такое модерн с точки зрения философии постмодерна?
Важнейшими чертами мышления эпохи модерна называются: просветительский разум (рационализм), фундаментализм (поиск незыблемых оснований и стремление к определенности), универсализм объяснительных схем и обобщающих теорий, вера в прогресс и непрерывное обновление, гуманизм, освобождение, революция. Соответственно ценностные ориентиры эпохи модерн: свобода (социальная), равенство, братство, «совершенное общество», «совершенный человек».
Культура постмодерна отвергает все то, на чем держался модерн и провозглашает новые ценности: свобода мышления и действия, плюрализм, толерантность к иному, разнообразие, отказ от универсального, целостного, абсолютного. Если в эпоху модерна познание осуществлялось с целью овладения миром, то постмодернисты выдвигают идею взаимодействия с миром . Мысль, знание, культура в целом все больше определяются языком и текстами прошлых эпох. А ведь «наш мир – это наш язык». Поэтому ни культура в целом, ни отдельный человек не постигают реальной сути вещей.
Задача новой философии – оторвавшись от власти языка постичь сокрытый смысл означаемого. Необходимо развенчать тот псевдомир, который формируется в сознании человека средствами современной массовой информации, навязывающими выгодную государству, экономическим и политическим организациям истину, научить людей самостоятельно мыслить.
Поэтому основными категориями философии постмодерна являются категории текст и деконструкция . Тексты культуры живут своей жизнью и деконструкция как способ исследования текста предполагает отказ от его единственного и устойчивого смысла, множество способов его прочтения.
Любой текст создается на основе других текстов: в результате деконструкции появляются все новые тексты. Выход исследователя из текста невозможен, а сама деконструкция предстает как встраивание одного текста в другой. Возможна только относительная истина в процессе истолкования текстов, которая никогда не является окончательной. Каждое общество вырабатывает свое понимание истины. Так, что истинно для Запада, неистинно для Востока.
Вместо традиционного понятия «картина мира», основывающегося на принципах системности, иерархичности, развития, вводится понятие лабиринта как символа изменившегося многообразного мира, в котором нет ни центра, ни периферии, нет единственно правильного пути, и каждая дорожка лабиринта равноценна другой. В этом – смысл плюрализма как равнозначной множественности.
Социальная философия постмодерна опирается на методологический принцип, согласно которому у истории нет единого основания. Единичное, а не универсальное требует внимания. Если модернизм исходил из того, что история – это закономерный процесс смены эпох, то постмодерн отменяет историю.
Новая эпоха, с точки зрения философии постмодерна, ничем не обязана предыдущей и ничего не передает последующей, поскольку основана на «радикальной прерывности». Каждый человек сам структурирует историю. История – это не кинофильм, а моментальный снимок.
Как следствие такого подхода – новое понимание сущности социализации, когда отклонение от нормы оказывается важнее нормы, индивидуальность – важнее социальности. Таким образом, общество постмодернизма – это общество всеобщего компромисса, значимости «единицы», ее прав и свобод, отказа от политизированности, манипулирования человеком.
| Задания. Вопросы. | Ответы. | |||
| 1. Какие реальные процессы развития общества и культуры нашли отражение в современной зарубежной философии? 2. Как решает неопозитивизм вопросы о предмете философии, о содержании и структуре научного знания? 3. Раскройте сущность структуралистского способа познания. Каковы позитивные результаты его применения? 4. Почему в сфере особого внимания философии XX века оказались проблемы языка, сознания и общения? 5. Как можно сформулировать основной тезис философской герменевтики? 6. Дайте характеристику понятия «жизни» в философских системах Шопенгауэра, Ницше, Дильтея, Бергсона, Шпенглера. 7. В чем суть фрейдистской концепции происхождения и сущности культуры? 8. Каковы условия и критерии подлинного бытия с точки зрения экзистенциализма? 9. Каков истинный путь и способы утверждения духовности в современном мире с точки зрения православной философии? 10. Раскройте содержание основных идей философии постмодернизма. | ||||
| Задания. Тесты. | Ответы. | |||
| 1. В позитивизме Конта главной задачей философии является: а) выяснение всеобщих законов бытия; б) систематизация научного знания; в) анализ истории развития науки; г) анализ языка науки. 2. Важнейшая функция философии с точки зрения неопозитивизма: а) систематизация научного знания; б) осмысление истории развития науки; в) логический анализ научных понятий; г) выявление значения социокультурных факторов в развитии науки. 3. В структурализме культура исследуется в качестве: а) системы ценностей; б) преобразования природы; в) меры развития человека; г) знаковой системы. 4. В философской герменевтике под познанием понимается: а) отражение объективных свойств мира; б) способ бытия человека в мире; в) средство преобразования мира; г) главный вид человеческой деятельности. 5. Представителем «философии жизни» является: а) А. Бергсон; б) Т. Кун; в) А. Камю; г) Г. Гадамер. 6. Источником моральных и религиозных чувств, контролирующим и наказующим агентом в структуре психики человека (по З. Фрейду) является: а) «Я»; б) «Сверх-Я»; в) «Оно». 7. В экзистенциализме критерием подлинности человеческого бытия является: а) его направленность к будущему; б) его прикованность к настоящему; в) его обращенность в прошлое; г) его служение идеалам. 8. Балансирование на грани жизни и смерти, ощущение хрупкости своего бытия характеризует существование человека с точки зрения: а) неотомизма; б) герменевтики; в) экзистенциализма; г) философии жизни. 9. Современный неотомизм отвергает: а) рационализм; б) гармонию веры и разума; в) иррационализм. 10. Образ «лабиринта» в постмодернизме – символ: а) равнозначной множественности путей, истин. б) системности мира; в) отказа от рационального постижения мира. | ||||
ЧАСТЬ II. СОВРЕМЕННАЯ ФИЛОСОФИЯ
Бытие.Философский смысл категории бытия. Многообразие форм проявления бытия. Движение, пространство и время – атрибуты бытия.
Сознание. Специфика философского подхода к проблематике сознания. Происхождение и сущность сознания. Сознание и язык.
Человек – центральная проблема философии.Единство природного, социального и духовного в бытии человека. Человек как личность.
Смысл человеческого существования.Современные концепции взаимосвязи сущности и существования человека. Временность существования человека и смысл жизни.
Человек в мире духовных ценностей.Понятие и типология ценностей. Нравственность как основа духовного мира человека. Эстетические и религиозные ценности в современном мире.
Проблема познания в философии.Сущность и структура познавательного отношения человека к миру. Истина и ее критерии.
Научное познание.Специфика и структура научного знания. Методология эмпирического и теоретического исследования. Модели развития научного знания.
Общество.Понятие общества в социальной философии. Концепции развития общества.
Человек в информационно-техническом мире.Эволюция системы «человек – техника». Сущность информатизации и компьютеризации, их социально-культурные последствия.
Проблемы и перспективы современной цивилизации. Особенности развития современной цивилизации. Глобальные проблемы. Стратегия выживания человечества.
Постмодернизм – это широкое явление современной культуры, включающее в себя образ жизни, образ мышления, в том числе проявляясь в экономике и политике.
«Датой рождения» постмодернизма многие называют 1972 год, но связывают его с разными событиями. Одни указывают на выход в свет книги «Пределы роста», подготовленной Римским клубом, в которой делается вывод о том, что если человечество не откажется от существующего экономического и научно-технического развития, то в недалеком будущем оно испытает глобальную экологическую катастрофу. Применительно к искусству американский теоретик и архитектор Ч.Дженкс называет дату 15 июня 1972 года, считая ее одновременно и днем смерти авангарда, и днем рождения постмодернизма в архитектуре, поскольку в этот день в американском городе Сент-Луисе был взорван и снесен квартал, считавшийся подлинным воплощением идей авангардистского градостроительства. Постепенно постмодернизм утверждается во всех сферах культуры.
Культура постмодернизма формируется в условиях информационного (Е.Масуда), или постиндустриального (Д.Белл), или техногенного (З.Бжезинский) общества с конца 1960-х годов, когда модернизм полностью исчерпывает себя в плане поиска новых идей (философских, нравственных, политических), разрушения традиционной (классической) образности и создания абсолютно новых философии и искусства (философия жизни, фрейдизм, феноменология, экзистенциализм, герменевтика, прагматизм и другие философские направления; символизм, модерн, дадаизм, абстракционизм, фовизм, экспрессионизм, сюрреализм в искусстве).
Признаками информационного (постиндустриального, техногенного) общества являются:
* переход от производства товаров к производству услуг и информации (индустриальная цивилизация дала обществу достаточно высокий уровень потребления материальных благ, их стало легко производить в большом количестве; поэтому на первое место выходит насыщение общества разнообразными услугами и информацией, где последняя играет роль «базы» дальнейшего экономического и социокультурного развития);
* «потребительский» характер современного общества (поскольку произошло насыщение рынка товарами, а затем услугами и информацией, доступными всем и расчитанными на любой уровень дохода, то потребление становится массовым и часто вытесняет остальные – прежде всего духовные - потребности современного человека, а для многих становится и смыслом жизни);
* изменение структуры труда (преобладание высокотехнологичного и интеллектуального труда; условия труда всё более «компьютеризируются»; размывается понятие «рабочее время»);
* изменение характера интеллектуального труда (при этом изменилось само понятие «интеллектуал». В эпоху модерна интеллектуалы занимали ведущие позиции в культуре, искусстве, идеологии, политике. Теперь интеллектуалы – это лица умственного труда, а не «властители дум». В наши дни писатель, художник, творец вообще уступают место журналисту, эксперту, артменеджеру и т.п.);
* изменение роли собственности (большая доля информационной собственности: богатейшими людьми планеты являются владельцы крупных информационных сетей, т.к. физическое обладание предметом сейчас ничего не значит без доступа к общественным и мировым системам коммуникации);
* размывание социальной структура общества (классовое деление сменилось стратификаций по уровню потребления – количеству дохода и уровню жизни -, социальной мобильностью и маргинализацией. В постмодерновом обществе весьма типичной и распространенной фигурой выступает «яппи», что в букавальном смысле означает «молодой горожанин-профессионал», преуспевающий представитель среднего слоя);
* ускорение темпов развития всего общества (смена поколений техники, «моральный» износ материальных продуктов и знаний, политическая динамика и т.п.);
* глобализация всех мировых процессов (экономики, политики, культуры);
* деидеологизация сознания (мировоззрение современного человека – скорее «софт-идеология»: мягкая, размытая, неопределенная, неустойчивая. В ней мирно уживается то, что раньше считалось несовместимым. Проявляется терпимое отношение к различным взглядам и ценностям. В обществе отсутствуют идеи прогресса и устойчивые идеологии).
* главной проблемой становится выживание человечества (в связи с экологическими катастрофами, ядерной угрозой, появлением новых болезней, терроризмом и т.п.);
* и наконец, «в современную эпоху на человека наваливается огромный груз знаний и впечатлений, которые были накоплены предыдущими поколениями и которые он не в состоянии охватить, осмыслить, переработать…Значит индивид все более чувствует себя калекой, не способным полноценно соотноситься с окружающей информационной средой… Это приводит к постмодерновой «чувствительности» - как бы безучастной по отношению ко всему происходящему. Постмодерновый индивид всему открыт, но воспринимает все как знаковую поверхность, не пытаясь даже проникнуть в глубину вещей, в значение знаков. Постмодернизм – это культура легких и быстрых касаний, которая довольствуется миром симулякров» (М.Эпштейн).
В это время и начинается процесс осмысления всех этих явлений (которые Лиотар характеризует как «ситуацию нестабильностей») в философии, получившей название «философия постмодернизма», т.к. и сама она обладает теми же признаками, которые пытается осмыслить. Впервые термин «постмодернизм» был употреблен Жаном-Франсуа Лиотаром (1924-1998) в 1979 году в значении «дух времени» - сегодняшний тип философствования, сознательно дистанцирующийся от классической и неклассической (модернистской) философии. Это постнеклассическая философия.
Теоретиками постмодернизма являются Ж.Батай, М.Бланшо, Ж.Бодрийяр, Дж.Ваттимо, В.Вельш, Ф.Гваттари, Ж.Делёз, Ж.Деррида, Ф.Джеймисон, П.Клоссовски, Ю.Кристева, Ж.-Ф.Лиотар, У.Эко и др. Философия постмодернизма находится в процессе становления, она еще «не устоялась», «пестрит частностями отдельных взглядов». Категориальный аппарат этой философии еще только формируется, хотя есть уже общепризнанные и общеупотребимые категории.
Философия постмодернизма отказывается от дифференциации философского знания на онтологию, гносеологию и т.д., фиксируя невозможность конструирования в современной ситуации метафизики как таковой и рефлексивно осмысливая современный стиль мышления как «постметафизический». Подвергая резкой критике идею бинарных оппозиций, постмодернизм мыслит себя вне дихотомических противопоставлений субъекта и объекта, мужского и женского, внутреннего и внешнего, центра и периферии. «Постмодерн…понимается как состояние радикальной плюральности, а постмодернизм – как его концепция» (В.Вельш).
Поскольку постмодернизм окончательно преодолевает поиски новых смыслов в истории, культуре, познании (в классической философии – метафизических, общезначимых; в модернизме – субъективных, личностных), то он терпимо относится к любым культурам, к любым смыслам, к любым истинам, к любым формам, т.к. всё «старое» преодолевается, но не отвергается вообще. Оно используется постмодернизмом в виде цитат и случайных фрагментов. Постулируется «множественность порядков» без всякой иерархии и связи. Любая теория, парадигма, идея, интерпретация возможна и допустима, но познавательная ценность каждой из них в равной степени относительна. По сути, провозглашаются плюрализм и релятивизм.
Философия постмодернизма базируется на выводах структурализма и постструктурализма (Р.Барт, Ф.де Соссюр, М.Фуко и др.), согласно которым язык обладает определенной субстанциальностью, т.е. не просто пассивно отражает некоторую внеязыковую реальность, а живет своей собственной жизнью, является причиной самого себя, говорит о самом себе. Язык есть универсальный феномен, т.к. всё созданное человеком есть язык. В принципе субстанциализация языка не является открытием структуралистов, она встречается в средневековой схоластике, у М.Хайдеггера, в герменевтике. Но точкой отсчета впервые сделал эту идею структурный лингвист Ф.де Соссюр.
Вслед за структурализмом в постмодернизме вся культура, вся человеческая реальность объявляется знаковой системой («словарь» и «энциклопедия» у У.Эко, «космическая библиотека» у В.Лейча, «текст» у Ж.Деррида). В постмодернизме язык обладает такими свойствами:
а) Активность, способность порождать смыслы, а не пассивно отражать мир. Таким образом, смысл не предшествует языку, а наоборот непрерывно производится языком.
б) Власть языка над культурой и субъектом. Более того, сознание человека рассматривается как функция языка. Язык, рождая новые смыслы, формирует субъекта, определяет способ и содержание человеческого мышления.
в) Функционирование («порождение») языка происходит бессознательно.
г) Язык абсолютно свободен, лишен жесткой структуры, будучи организован как ризома, и полисемантичен.
д) Источником смысла является не Автор, а Читатель (интерпретатор). Поэтому центральное место в языковых процессах занимает не Письмо (создание текста), а Чтение (как интерпретация и рождение смысла). Процесс письма «затягивает» автора, ведет его за собой, порождает новые смыслы; при этом важно не только «что» говорится, но «как» говорится.
е) Порождение и восприятие текста всегда есть игра (без цели, без центра, т.е. основной идеи, без предсказуемости и т.п.).
ж) Язык (текст) всегда принципиально открыт, не завершен.
По выражению Джеймисона, культура постмодерна - еще «более человеческая», чем прежняя, т.к. становится абсолютно искусственным явлением, порывает с природой, с реальностью, с объективными смыслами, с Богом, с Духом и становится текстом (языком), сознается именно как язык. Таким образом, язык не только субстанциализируется, но и гипостазируется (греч. – наделение отвлеченного понятия, свойства, идеи самостоятельным бытием). С этой общей установкой философии постмодернизма связаны все остальные ее идеи и понятия. Рассмотрим некоторые основные (общепризнанные) категории постмодернистской философии.
Симулякр. Это понятие впервые было употреблено Платоном и означало у него некий фантазм, т.е. образ, лишенный сходства с идеей (в отличие от копий-икон, выражающих некоторое сходство с идеей). Это своего рода «копия копий», «знак знаков», образ, не имеющий глубинных смыслов, не имеющий основания ни в какой реальности, кроме своей собственной. Симуляция есть «порождение при помощи моделей реального без истока и реальности: гиперреального» (Бодрийар). С помощью этого понятия в философии постмодернизма подчеркивается ситуация стирания границ между реальностью и искусственным миром. Язык подменяет реальность. Человек имеет дело не с реальностью, а гиперреальностью (сверхреальностью, реальностью виртуальной - от лат. «возможный при определенных условиях, но в действительности не существующий»), корни которой трудно или невозможно найти. По сути, весь мир воспринимается современным человеком как поток информации (через печать, телевизор, интернет), которая становится привычной и не переживается по-настоящему, является просто системой знаков, текстом, «гулом языка». Опасностью виртуализации культуры и мышления является неразличение искусственной и подлинной реальности, условий игры и жизни. Ж.-Ф.Лиотар отметил, что всё это «делает нашу жизнь неустойчивой, неуловимой, эфемерной», что мы живем в «эру пустоты», нам не на что духовно опереться.
Деконструкция. Термин введен Жаком Деррида (род. 1930) и означает не разрушение, а принцип свободного и спонтанного комбинирования смыслов, который не зависит ни от субъекта, ни от объекта. Деконструкция представляет собой непрерывный и бесконечный процесс, исключающий подведение какого-либо итога, обобщение смысла. Деконструкция скорее напоминает спонтанное, самопроизвольное событие, больше похожа на анонимную «самоинтерпретацию». Такое событие не нуждается ни в мышлении, ни в организации со стороны субъекта. Оно вполне самодостаточно. Писатель Э.Жабес сравнивает деконструкцию с «распространением бесчисленных очагов пожара», вспыхивающих от столкновения множества текстов философов, мыслителей и писателей. Вместе с тем Деррида дает и «положительные» характеристики деконструкции. Он, в частности, говорит о том, что деконструкция принимает свои значения лишь тогда, когда она «вписана» «в цепь возможных заместителей», «когда она замещает и позволяет определять себя через другие слова, например, письмо, след, различимость, дополнение, гимен, медикамент, боковое поле, порез и т.д.» Внимание к положительной стороне деконструкции усиливается в последних работах философа, где она рассматривается через понятие «изобретение», охватывающее многие другие значения: открывать, творить, воображать, производить, устанавливать и т.д. Деррида подчеркивает: «Деконструкция изобретательна или ее нет совсем». Легче всего объяснить смыл деконструкции через поиски различных смыслов одного и того же слова в их развитии. В данном случае исследование значения слова не означает поиска и уточнения наиболее адекватного смысла данного понятия, а наоборот – в уходе от какого-либо определенного смысла, в игре со смыслом, в самом движении и процессе письма. Аналогом этого процесса в искусстве можно считать различные формы акционизма (хэппенинг, перформанс, эвент, искусство процесса, искусство демонстрации), в которых заранее не предсказуемый смысл каждый раз заново рождается в результате игры, акции и может быть бесконечно интерпретируем.
Ризома. Это понятие впервые вводится в работе двух французских авторов Ж.Делёза (1925-1995) и Ф.Гваттари (1930-1992) под названием «Кафка». Термин взят из ботаники и означает такую форму корневой системы, когда отдельные волокна ветвятся совершенно беспорядочно, образуя причудливое переплетение, напоминающее мочалку. У древних греков «ризотомами» называли собирателей кореньев. В постмодернизме этим термином обозначается способ, каким строится текст, «письмо». В таком «письме» переходы как раз и строятся не по логике, а по ассоциациям, т.е. достаточно произвольно и случайно, вплоть до «шизофренического дискурса» (бессмысленности). Сам язык дает формальную возможность двигаться в совершенно разных направлениях. В искусстве примером такой «ризомности» в какой-то степени могут служить антироман (бессюжетное произведение без героев, без начала и конца, представляющее собой поток сознания; например, роман Дж.Джойса «Улисс»); романы Ф.Кафки с их неожиданными «ходами»; фильмы О.Иоселиани; современные детективы П.Модиано; разные формы акционизма (например, хэппенинг – незапланированное действие, осуществляемое авторами при участии публики, которое разыгрывается непосредственно в городской среде или на природе, в котором нет плана, сюжета, но есть провокация, ассоциативность, парадоксальность, неожиданность, абсурдность) и т.п. В этих произведениях мысль появляется неожиданно и неокончательно, они являются поводом для упражнения автора и читателя (зрителя) в «интерпретативном своеволии, заключающемся в бесконечном умножении истолкований того, что в принципе не существует как данность» (Ж.Деррида). Это своего рода новое понимание свободы как «абсолютной относительности» любого события.
Децентрация (текста). В тексте отсутствует центральная объединяющая идея или автор как центр произведения. Текст бессистемен, «неуловим», нелогичен, опять же ассоциативен. В искусстве это проявляется как эклектичность, коллажность, бессюжетность, фрагментарность. Всё это тоже является выражением абсурдности и «безыдейности» нашей жизни и культуры.
«Смерть автора» и «смерть субъекта». Эти понятия фиксируют идею самодвижения текста как самодостаточной процедуры смыслопорождения. Язык («письмо») убивает автора в том смысле, что текст подчиняет автора себе и развивается «сам по себе», рождает новые смыслы, ведет за собой автора. В тексте отсутствует авторское мнение, авторская позиция. «Присвоить тексту автора – это значит…застопорить текст, наделить его окончательным значением, замкнуть письмо» (Р.Барт). Каждое прочтение текста всегда является его интерпретацией. Автор становится скриптором – просто носителем языка, а не активным его субъектом. Автор, Читатель и Текст растворяются в едином вербально-дискурсивном пространстве.
Тело (близкие понятия - телесность, плоть, естество, поверхность, тело без органов, орган, событие, предмет и т.п.). Поскольку постмодернизм отказался от поиска метафизических смыслов, идей, идеалов, ценностей, т.е. всего духовного, он обращается к телесному (именно телесному, а не материальному) как единственно переживаемой человеком реальности. В мире нас окружают различные предметы и тела и различные события. Всё остальное – измышления, спекуляции ума, метафизика. По сути, постмодернизм стирает грань между реальностью и искусственностью и главным объектом репрезентации делает сам объект как тело, т.е. реально существующую вещь (и все события, связанные с жизнью этой вещи). Тело объявляется единственным доступным для понимания (и ощущения) фактом человеческой жизни и культуры. В искусстве данная установка находит свое выражение в создании различных объектов, инсталляций, отличающихся своей обыденностью, банальностью, «отходностью» (буквально «мусорностью»). И чем банальнее объект или событие, тем скорее он станет «произведением искусства» практически без каких-либо «доработок». А так как необходимым атрибутом, в частности, человеческого тела является пол, то проблема тела и его различных частей переходит здесь в проблему сексуальности, в том числе в ее орально-анальном варианте. «Глубже всякого дна – поверхность и кожа. Здесь формируется новый тип эзотерического языка, который сам по себе модель и реальность», - пишет Ж.Делёз в работе «Логика смысла». Здесь понятие «эзотерический» (греч. «внутренний») обретает как бы противоположный смысл. Телесность вытесняет идеальность, осмысленность, духовность, человечность.
Игра. Это понятие не «придумано» постмодернистами. Оно используется многими другими философами (например, в герменевтике, у Й.Хейзинга). В постмодернизме игра определяется как способ функционирования языка, текстуального выражениия культуры в целом. Текст проявляет себя как игра, которая «втягивает» игроков и заставляет подчиниться своим правилам. Действительно, игра в современном мире занимает всё больше и больше места (в политике, на телевидении, в обучении, в общении, в массовых шоу, в моде и т.п.) Современная игра отличается непредсказуемостью, спонтанностью, случайностью, бессистемностью, отсутствием глубинных смыслов, внешней эффектностью, т.е. всеми признаками постмодернистского мироотношения. Причем эта «игра» отличается от «игры» в понимании Й.Хейзинга, который наделял ее благородством и объявлял сущностью человека и культуры. «Постмодернистская» игра является скорее аттракционом, порой опасным и экстримальным, заполняющим пустоту жизни и современной культуры. Кроме того, современная ситуация вырабатывает «игрушечное» отношение к жизни, т.е. к жизни «понарошку», к жизни как виртуальной игре, в которой серьёзное становится ненастоящим и с легкостью испытывается (например, смерть, боль, «шизофрения» как душевная разлаженность и т.п., красиво и «безболезненно» разыгранные на экране кино или компьютера переносится в реальную жизнь и становятся реальной опасностью современной жизни).
Ирония (от греч. «притворство). Это понятие фиксирует особый способ отношения к жизни и культуре как тонкую скрытую насмешку, легкое, несерьезное восприятие всего. Фигура иронии является семантически амбивалентной: с одной стороны, она есть высмеивание и в этом отношении профанация некой реальности, основанная на сомнении в ее истинности или даже предполагающей неистинность этой реальности, с другой же – ирония есть как бы проба этой реальности на прочность, оставляющая надежду на ее возможность – или при уверенности в обратном – основана на сожалении об отсутствии таковой. «Ответ постмодернизма модернизму состоит в признании прошлого: раз его нельзя разрушить, ведь тогда мы доходим до полного молчания, его нужно пересмотреть – иронично, без наивности» (У.Эко). Эта ирония вызвана также и тем, что человек осознает свою несостоятельность в плане познания сущности мира и своей собственной сущности и вырабатывает соответствующее поверхностное мировосприятие. Насмешке подвергается всё – человек, вещь, история, политика и т.д. Символом постмодернистской иронии являются кавычки, задающие многослойную глубину прочтения текста. Всё это задает в постмодерне безграничную свободу языковых игр в поле культурных смыслов. Однако подлинная глубина постмодернистской иронии открывается на уровне ее самоиронии: пародист «пародирует сам себя в акте пародии» (И.Хассан).
В арсенале философии постмодерна множество других понятий, многие из которых необычны как по звучанию, так и по содержанию – хаосмос, хора, пустой знак, соблазн, нонсенс, пастиш, шизоанализ, складка, лабиринт, машины желания, дежа вю, хюбрис, калька, код, лего, разрыв, соблазн, бесовская структура, руины, другой, «слова-бумажники», эон, «дикий опыт», логомахия, онто-тео-телео-фалло-фоно-логоцентризм и десятки других. Все они, по сути, выражают особое постмодерновое, поверхностное (неметафизическое) отношение к миру, порождаемое неустойчивостью («поверхностностью») самого человеческого существования и озабоченностью человека именно своим существованием, а не сущностью.
Постмодернизм как философский феномен в принципе не может быть рассмотрен в качестве монолитного, характеризуясь не только атрибутивной, но программной плюральностью, объективирующейся в широком веере разнообразных проектов.
В целом же постмодернизм можно оценить как радикальный семантизм, плюрализм, релятивизм, скептицизм, агностицизм, радикальную деконструкцию всего и «расчеловечивание» культуры.
(c) Aбракадабра.py:: При поддержке InvestOpen
ПЛАН:
1. Введение……………………………………………………………….. 3
2. История возникновения..…………………………………..…………4
3. Постулаты социальной теории постмодернизма……………………7
4. Понятия " постмодернизм "……………………………………….….12
5. Постмодернисты……………………………………………………….16
6. Постмодернистская чувствительность……………………………….19
7. Заключение……………………………………………………………..23
8. Список литературы…………………………………………………….25
Введение
Постмодернизм представляет собой относительно недавнее явление: его возраст составляет около четверти века. Понятие “постмодернизма”, как основной проблемы современности, характеризующейся противоборством разнородных способов мышления и жизненных форм, впервые ввел в конце семидесятых годов французский философ Жан-Франсуа Лиотар. Будучи прежде всего культурой постиндустриального, информационного общества, он вместе с тем выходит за ее рамки и в той или иной мере проявляется во всех сферах общественной жизни, включая экономику и политику. Ведущую роль в постиндустриальном обществе приобретают сфера услуг, наука и образование, корпорации уступают главное место университетам, а бизнесмены – ученым и профессиональным специалистам. В жизни общества все большее значение приобретает производство, распределение и потребление информации. Если выделение молодежи в особую социальную группу стало признаком вхождения человека в индустриальный век, Новое время, то наступления эпохи постмодернизма и постиндустриального общества ознаменовало появление молодежных субкультур. Возникновение субкультуры хиппи является наиболее ярким примером изменений мировоззрения человека второй половины ХХ века. Наиболее ярко выразив себя в искусстве, постмодернизм существует и как вполне определенное направление в философии. В целом постмодернизм предстает сегодня как особое духовное состояние и умонастроение, как образ жизни и культура.
История возникновения постмодернизма и понятия
«постмодернизм»:
Когда же родился постмодернизм? Наиболее распространена точка зрения, что он возник как кризис на классический модернизм в конце 1930х гг. и что первым произведением постмодернизма является роман Дж. Джойса "Поминки по Финнегану" (также "Игра в бисер", "Мастер и Маргарита", "Доктор Фаустус"). Ирония во всех этих произведениях побеждает серьезный модернистский трагизм, такой, например, который свойственен текстам Кафки. Однако существует подозрение, что постмодернизм появился гораздо раньше, одновременно с модернизмом, и начал с самого начала подтачивать его корни. Если смотреть на дело так, то первым произведением постмодернизмом был "Улисс" того же Джойса, в котором тоже предостаточно иронии, пародии и цитат. Так или иначе, вся послевоенная литература: романы Фаулза, романы и повести Кортасара, новеллы Борхеса, новый роман, весь поздний англоязычный Набоков ("Бледный огонь"), "Палисандрия" Саши Соколова (в отличие от его "Школы для дураков", которая, будучи текстом постмодернизмом в широком смысле, сохраняет острую ностальгию по классическому модернизму); "Бесконечный тупик" Д. Галковского, "Хазарский словарь" Милорада Павича, произведения Владимира Сорокина ("Роман"/"Норма") – все это натуральный постмодернизм. Впервые постмодернизм стал философским понятием после выхода в свет и широкого обсуждения книги французского философа Жан-Франсуа Лиотара "Постмодернистский удел", в которой он критиковал понятие метарассказа, или метаистории, то есть власти единой повествовательной стратегии, парадигмы – научной, философской или художественной. Постмодернизм, таким образом, есть нечто вроде осколков разбитого зеркала тролля, попавших в глаза всей культуре, с той лишь разницей, что осколки эти никому не причинили особого вреда, хотя многих сбили с толку. Постмодернизм был первым (и последним) направлением ХХ в., которое открыто призналось в том, что текст не отображает реальность, а творит новую реальность, вернее даже, много реальностей, часто вовсе не зависимых друг от друга. Ведь любая история, в соответствии с пониманием постмодернизма – это история создания и интерпретации текста. Откуда же тогда взяться реальности? Реальности просто нет. Если угодно, есть различные виртуальные реальности – недаром постмодернизм расцвел в эпоху персональных компьютеров, массового видео, интернета, с помощью которого ныне не только переписываются и проводят научные конференции, но даже занимаются виртуальной любовью. Поскольку реальности больше нет, постмодернизм тем самым разрушил самую главную оппозицию классического модернизма – неомифологическую оппозицию между текстом и реальностью, сделав ненужным поиск, и, как правило, мучительный поиск границ между ними. Теперь поиск прекращен: реальность окончательно не обнаружена, имеется только текст. В начале ХХ века классический тип мышления эпохи модерна меняется на неклассический, а в конце века - на постнеклассический. Для фиксирования ментальной специфики новой эпохи, которая кардинально отличалась от предшествующей, требуется новый термин. Современное состояние науки, культуры и общества в целом в 70-е годы прошлого века было охарактеризовано Ж.-Ф. Лиотаром как «состояние постмодерна». Зарождение постмодерна проходило в 60-70-е гг. ХХ века, оно связано и логически вытекает из процессов эпохи модерна как реакция на кризис её идей, а также на так называемую смерть супероснований: Бога (Ницше), автора (Барт), человека (гуманитарности). Термин появляется в период Первой мировой войны в работе Р. Панвица «Кризис европейской культуры» (1914). В 1934 году в своей книге «Антология испанской и латиноамериканской поэзии» литературовед Ф. де Онис применяет его для обозначения реакции на модернизм. В 1947 году Арнольд Тойнби в книге «Постижение истории» придает постмодернизму культурологический смысл: постмодернизм символизирует конец западного господства в религии и культуре. Американский теолог Харви Кокс в своих работах начала 70-х годов, посвященных проблемам религии в Латинской Америке, широко пользуется понятием «постмодернистская теология». Однако популярность термин «постмодернизм» обрел благодаря Чарльзу Дженксу. В книге «Язык архитектуры постмодернизма» он отмечал, что хотя само это слово и применялось в американской литературной критике 60-70-х годов для обозначения ультрамодернистских литературных экспериментов, автор придал ему принципиально иной смысл. Постмодернизм означал отход от экстремизма и нигилизма неоавангарда, частичный возврат к традициям, акцент на коммуникативной роли архитектуры. Обосновывая свой антирационализм, антифункционализм и антиконструктивизм в подходе к архитектуре, Ч. Дженкс настаивал на первичности в ней создания эстетизированного артефакта. Впоследствии происходит расширение содержания этого понятия с первоначально узкого определения новых тенденций в американской архитектуре и нового течения во французской философии (Ж. Деррида, Ж.-Ф. Лиотар) до определения, охватывающего начавшиеся в 60-70 годы процессы во всех областях культуры, включая феминистское и антирасистское движения.
В 80-е – 90-е годы постмодернизм уже создал собственную специфическую традицию социального анализа, которая втягивает в поле своего воздействия все новые и новые сферы научного исследования, все новые и новые научные дисциплины, выступая своего рода "экспортером" теоретического дискурса. Эта традиция, которую мы – в известной степени условно – называем социальной теорией постмодернизма, существует не как целостная концепция, а скорее как особое, довольно пестрое, проблемное поле. Здесь соперничают различные подходы, которые далеко не всегда можно свести к общему знаменателю. Тем не менее исследователи постмодернизма постоянно сталкиваются с определенным набором понятий и представлений, общих для самых различных школ и направлений. Постмодернистский дискурс достаточно отчетливо выделяется и по тематике, и по своему понятийному аппарату, и по мировоззренческим предпосылкам. Это связано прежде всего с усвоением и активным приспособлением для социального анализа представлений, концепций и терминологии постструктурализма, ставшего философской основой постмодернизма и определившего его мировоззренческие и методологические особенности, его известное концептуальное единство. Несомненно, социальная теория постмодернизма вряд ли способна претендовать на строго систематизированное единство своих постулатов, однако несомненно также и то, что ее основу составляют некоторые основополагающие идеи, которые рассматриваются как общепринятые, общепризнанные. Они были усвоены постмодернизмом преимущественно в той форме, которую им придал французский постструктурализм.
Постулаты социальной теории постмодернизма :
Культура как система знаков. – Идея культуры как системы знаков есть первая и главная идея постмодернизма.
Постструктурализм как философская основа постмодернизма сформировался в общем русле того "лингвистического поворота", который осуществила западная новейшая философия. Поэтому и в центре внимания постмодернизма оказывается проблема языка, языкового характера мышления, деятельности людей как "дискурсивных практик". Все теоретики постмодернизма, несмотря на расхождения в частностях, считают, что язык "владеет" своим носителем, определяя его способы мышления и жизнедеятельности, а не наоборот. Язык описывается в постмодернизме как знаковая структура, которая является вместилищем значений, независимых от их связи с "фактами" мира или намерениями субъекта. Таким образом, утверждается, что значения рождаются в контексте отношений между знаками, составляющими структуру языка, вследствие их определенного положения в этой структуре, а не вследствие их соответствия "фактам" действительности. Постмодернизм отказывается от старой веры в референциальный язык, то есть, в язык, способный правдиво и достоверно воспроизводить действительность, говорить "истину" о ней. Поэтому понимание мира, возможное только в языке и посредством языка, согласно постмодернизму, является не продуктом "мира, как он есть", а следствием "истории текстов". Мир как текст" – один из наиболее известных тезисов постмодернизма. В постмодернизме вся реальность мыслится как текст, дискурс, повествование. "Нарратив", "текстуальность", "интертекстуальность" – это важнейшие понятия, которые используются постмодернизмом для описания современной реальности, основные слова его языка. "Ничто не существует вне текста" – утверждает Ж.Деррида. Культура любого исторического периода предстает как сумма текстов, или интертекст. Понимание текстов возможно лишь в "дискурсивном поле культуры". Иначе говоря, их можно понять только в связи с другими текстами, но не в связи с каким-либо "буквальным" значением или нормативной истиной. Неизбежное присутствие предыдущих текстов – интертекстуальность – не позволяет любому тексту считать себя автономным. Деконструкция как общий метод постмодернистского анализа, применимый к анализу любого феномена культуры, любого текста, неизбежно превращается в многосмысленный и бесконечный интерпретативный процесс, который релятивизирует любой текст, любое понятие, – и потому лишает смысла проблему истины. Таким образом, язык оказывается непостоянной средой, он не может непосредственно нести смысл или истину. Отсюда вытекает важнейший тезис постмодернизма о несамотождественности текста и о ненадежности знания, получаемого с помощью языка, и как следствие – о проблематичности той картины действительности – эпистемы, по М.Фуко, которая существует в ту или иную историческую эпоху. Согласно М.Фуко, в каждую историческую эпоху существует специфическая, более или менее единая система знания, которая образуется из дискурсивных практик различных научных дисциплин, – эпистема. Она реализуется как языковой код, языковая норма, бессознательно предопределяющая языковое поведение, а следовательно, и мышление индивидов. По мнению Фуко, эпистема всегда внутренне подчинена структуре властных отношений, выступает как "тотализирующий дискурс", легитимирующий власть, поэтому она не может быть нейтральной или объективной. Эта исходная и главная идея постмодернизма и весь связанный с ней критический пафос, рождающий установку на сопротивление власти языковых структур, невозможно понять вне тех кардинальных изменений социокультурной ситуации, которые произошли в мире, прежде всего в западном обществе, под воздействием глобализирующейся системы масс-медиа, мистифицирующей массовое сознание, порождающей мифы и иллюзии. Эти изменения ведут к фундаментальной, онтологической трансформации культуры. Наиболее репрезентативной в интерпретации этих изменений является теория гиперреальности Жана Бодрийара. (Baudrillard J. 1981). Гиперреальность, по Бодрийару, возникает тогда, когда культурные представления и знания утрачивают связь с социальной и человеческой реальностью, которую они должны описывать, и становятся автономными – симулякрами. Это, ставшее модным, слово означает псевдовещь, замещающую "агонизирующую" реальность, стирающую различия между реальным и воображаемым, кажимость, не обладающую никакими референтами. Связь образности и реальности, согласно Бодрийару, проходит несколько этапов, отмеченных нарастающей эмансипацией кодов от референтов: отражение объективной реальности сменяется ее извращением, затем – маскировкой ее отсутствия и наконец – утратой какой-либо связи с реальностью, заменой видимости – симулякром. Весь современный мир состоит из симулякров, которые не имеют основания ни в какой реальности, кроме собственной, это мир самосоотносимых знаков, абсолютно искусственный мир. Таким образом, отношения человека с миром трансформируются фундаментальным образом. Уже никто не апеллирует к "реальному" объекту, поскольку в мире, где доминируют искусственные модели, не делается различий между "словами" и "вещами". Субъект, лишенный объекта, не может сравнивать свои представления с объектом и оказывается в полной зависимости от гиперреальности. Человеческая жизнь становится призрачной, неаутентичной, вызывает ощущение пустоты и бессмысленности, хаоса и отсутствия гармонии, нестабильности и всеобщей дезорганизованности мира.Таким образом, постмодернизм вскрывает внутренний механизм процесса мистификации общественного сознания, происходящего под воздействием СМИ, доказывает ненадежность, недостоверность – "неистинность" "знания" о мире, формируемого таким образом. И эта демистификация "знания" принимает форму "отрицания онтологических границ" (Деррида), ведет к тому, что "разделительная линия" между миром и знанием больше не ясна.
"Смерть субъекта" – Тезис о "смерти субъекта" есть вторая, не менее важная философская составляющая постмодернизма. Наиболее влиятельным является разработанный М.Фуко и Р.Бартом вариант концепции "смерти субъекта"; к тем же выводам приводит и концепция деконструкции Ж.Дерриды, и концепция интертекстуальности Ю.Кристевой. Рассматривая как текст литературу, культуру, общество и историю, постмодернисты и сознание личности уподобляют некой сумме текстов в той совокупности текстов, которая и составляет мир культуры. Поскольку "ничего не существует вне текста", то и любой индивид неизбежно находится внутри текста, что ведет к "смерти субъекта", через которого "говорит язык" (М.Фуко).В этом процессе "поглощения субъекта текстом" находит завершение трансформация "сущностного человека" модерна в "человека отношений", характерного для постмодерна. Новый субъект постмодерна может быть осмыслен как калейдоскоп фрагментов идентичности, "привязанных" к локально-историческим и культурным обстоятельствам. Превращение субъекта в текст делает невозможным и для него отношение к самому себе как к чему-то постоянному, существующему независимо от мира знаков, которыми он опутан. Таким образом, постмодернизм разрушает идеологическую позицию модерна, базирующуюся на представлении о субъекте как центре мироздания, теоретическую традицию рассмотрения индивида как суверенного, независимого, самодостаточного и равного своему сознанию (лица) . С точки зрения постмодернизма, такое представление о человеке стало несостоятельным и даже нелепым. Постмодернизм обосновывает невозможность независимого индивидуального существования, доказывает, что индивид постоянно и главным образом бессознательно обусловливается в процессе своего мышления языковыми структурами. Эта позиция, общая для всего постмодернистского образа мышления, одна из главных констант общей постмодернистской доктрины, получила название "теоретического антигуманизма". Ее суть – в признании того факта, что независимо от сознания и воли индивида, через него, поверх его и помимо его проявляются силы, явления и процессы, над которыми он не властен, а потому индивид не может быть объяснительным принципом при исследовании какого-либо "социального целого". Принято подчеркивать слабость предложенной постмодернизмом альтернативной программы, неубедительность обоснованных им способов сопротивления личности стереотипам массового сознания, навязываемых индивиду СМИ. В качестве примера используется концепция "идеального интеллектуала" М.Фуко, который, являясь аутсайдером по отношению к современной ему "эпистеме", способен осуществить ее "деконструкцию", либо концепция "шизофреника в высшем смысле" Ж.Делеза, "привилегированное" положение которого обеспечивает ему доступ к "фрагментарным истинам". Так или иначе, принимая на веру любое общепринятое воззрение или концепцию, человек становится на путь интеграции, поглощения его сознания "буржуазной системой ценностей", очередной системой "метарассказов".
Понятие " постмодернизм "
Распространение в современной философии понятия " постмодернизм " свидетельствует об определенной неудовлетворенности существующим положением дел во многих сферах культуры, искусства и самой философии. С момента своего появления он рассматривался как феномен искусства и философии Франции, но уже с 70-х годов становится фактом европейской и чуть позже – американской культуры. В рамках постмодерна понятием "модерн" обозначается мышление нового времени, осмысляющего процесс научной, религиозной, философской эволюции, начавшейся в Европе с XVII века. В узком смысле "модернизм" – художественно-литературное течение конца XIX – начала XX века.
Постмодернизм выражает реакцию на модернизм и вначале оформился как теория искусства и литературное направление. В 1975 году архитектор и теоретик искусства Чарльз Дженкс применил понятие постмодерна к архитектуре, представив его как решение, включающее в рамки логики возможности совершенно разных стилей и направлений. По его мнению, в обществе, которому присущи плюралистичность настроений и вкусов, архитектура только тогда сможет выполнить свои функции, когда будет обращаться к различным слоям потребителей. Речь у него шла о множественности форм рациональности в рамках искусства архитектуры. Сама идея множественности, плюрализма, в целом, соответствуя многоразличию и многозначности действительности, для мысли намного трудней, нежели идея однозначности. Видимо, это обстоятельство послужило одной из причин для ее облегченно-однозначного истолкования как "всякости" эклектики, тотального эксперимента без границ, "забывающего" о какой-либо функциональности. Всевозможные цитаты, раздражающие комбинации цветов, звуков, красок, гибридообразования из старых художественных форм замелькали во всех областях искусства от музыки до кинематографа.
Так понятый постмодерн экспертами-теоретиками оценивался как очередной кризис искусства и культуры. Не случайно художники, действительно творившие в это время в ключе нового постмодернистского мышления, словно стесняются признаться в своих творческих пристрастиях. И только итальянский писатель и философ У.Эко в послесловии к своему произведению "Имя розы" (1980) аргументирует принципы постмодернистского мироощущения. И хотя уже в конце 60-х гг. во Франции появляется "новая" социальная философия (А.Глюксман, Л.Альтюссер, М.Герен, Ж.Деррида, М.Фуко), целью которой стала переоценка всех ценностей классической и современной философии, включая и философию начала 60-х годов, сравнительно целостная концепция постмодернизма появляется в конце 70-х г.г. В основе ее было неприятие социальных утопий и иллюзий массового сознания, нашедших свое отражение в социальных движениях конца 60-х годов. С другой стороны, обнаруженный искусством факт существования множественности существования жизненных миров, плюрализм форм культуры никак не вписывался ни в концепцию развития классической рефлексии, ни в проблематику направлений современной философии (марксизм, экзистенциализм, неофрейдизм, структурализм и т.п.), каждое из которых притязало на универсальность.
Плюрализм как состоявшаяся реальность и как новая модель восприятия культуры и общества не мог быть аргументирован воспроизведением базовых, исходных идей философской традиции, идущей от Платона к Гегелю и соотносящейся с познанием абсолютной истины. Вполне очевидно, что новое постмодернистское мышление существовало по каким-то другим правилам. Апелляция к несоответствию теории предмету, явления – эталону, образцу здесь теряла всякий смысл. Но ведь и сам плюрализм как множественность форм не мог быть себе критерием или последней инстанцией. Как выяснилось в процессе дискуссий, плюрализм означал не осуществление свободы как вседозволенности, а осуществление множественности возможностей в жестких рамках строжайшей дисциплины разума. Значит, речь шла о "новой рациональности", понятой постмодернистским сознанием как возвращение мировоззрению качества "истинности", утраченного философией в новое время. Надо было развить такую концепцию разума, который, не игнорируя действительные различия в культуре и притязания на коммуникацию, не только определил и сохранил бы различные формы рациональности, но и сделал бы возможным их действительную коммуникацию.
Речь шла о необходимости восстановления классической функции разума, место которого занял исчисляющий и препарирующий рассудок. В определенном смысле эта идея явилась методологическим основанием для следующих теоретических конструкций постмодернистского мышления. Тем более, что все же основным направлением его явились не столько новые факты реальности, сколько уже существующие в культуре стандарты и стереотипы их объяснений. Поэтому "новое" мышление прежде всего стремится избавить собственную мысль от ограничений, накладываемых на нее "эпохой онтотеологии" (Ж.Деррида), философии "присутствия", т.е. собственно философией, с тем, чтобы за словами и явлениями открылось сокрытое ею – красочный и противоречивый, плюралистический мир означаемого. В этих же целях деконструируются такие составные компоненты мировоззрения, как "Бог", "Я", цель", "смысл", "реальный мир", "истина как соответствие" – с целью формирования постсовременного мироощущения, способного к новому единству научных, эстетических, религиозных, эстетических, философских интуиций. Иначе говоря, деконструкция, отвергающая классическую проблему истины, одновременно предполагала и реконструкцию "открытой, неформируемой, бесконечно продолжающейся, окончательно не завершенной истины как прямой противоположности прежней субстанциональной истине".
Современная философия представляет собой единое, но разнородное целое. Изучающему философию недостаточно знать только одно философское направление, потому что в таком случае теряются достоинства других воззрений. Одни философы удачнее реализуют научную, а другие эстетическую или морально-практическую сторону философии. Уже в этом отчетливо дана разнородность философии. Современная западная философия живет и действует в совершенно ином мире по сравнению с тем, в котором выдвигала и защищала свои идеи и принципы классическая философия. Классическую философию в целом можно охарактеризовать как философию самосознания. Ее основные черты: суверенность мыслящего индивида, рациональный контроль над своими поступками и мыслями, прозрачность общественных отношений, поддающихся расчету. Философы классического времени наряду с писателями и учеными составляли элиту любого общества его воспитателей, которые учили народ, поднимали его до своего уровня, занимали монопольное положение в обществе как носители абсолютной истины.
Все коренным образом изменилось в XX в. Ученые, как и философы и художники, в массе своей перестали быть автономными, независимыми носителями абсолютной истины. Они становятся служащими государственного или партийного аппарата, научно-исследовательских учреждений, газет или журналов, получают зарплату и возможность реализовывать свои идеи только в той мере, в какой этого хочет государство или крупные собственники. Особенностями современного общества стали индустрия сознания и массовая культура. В обществе появляется мощный аппарат по выработке всевозможных социальных теорий и мифов, которые с помощью средств массовой информации – радио, печати, телевидения ежедневно и ежечасно "воспитывают" народ, прививая всем одни и те же предрассудки, упрощенные схемы объяснения мира и истории, упрощенные нравственные и эстетические ценности. Современный философ, в отличие от классического, имеет дело не с наивной, непросвещенной массой, а с людьми, чьи мозги с самого детства обработаны идеологией, напичканы различными догмами и суевериями, через толщу которых и должна ныне пробиваться философская мысль, чтобы "разбудить" человека, заставить его думать и жить самостоятельно, привить ему вкус к свободе и независимости. Современная философия, как, впрочем, и современная литература, отказавшись от претензий на обладание абсолютной истиной, существенно перестроила образ и стиль философствования. Теперь чаще всего это не монолог автора, который знает все заранее, а диалог автора и читателя, предполагающий интуицию и развитое воображение читателя, способного на определенный духовный труд. Только в этих взаимных усилиях может раскрыться подлинный смысл и значимость философского произведения. Современная философия считает, что есть только один путь изменения – изменение человеком самого себя, внутреннее освобождение от рабства привычек, стандартов, стереотипов мышления и поведения, стадной морали, веры в потусторонние силы, которые рано или поздно сделают всех счастливыми, от страха и от душевной и духовной лени.
Постмодернисты
Слово «постмодерн» означает после модерна. Французское слово «модерн» означает современный. Постмодерн - это прежде всего философия, которая направлена против философии Нового времени. Постмодернисты считают, что феноменология, герменевтика, аналитическая философия по сути своей не отказались от идеалов нововременной философии. Постмодернисты готовы к самым резким выводам. Они стремятся расшатать все то, что сжимает человека в «объятиях тоталитаризма»: жесткие логические схематики, окончательные выводы, всяческий поиск устойчивого, преклонение перед авторитетами, властные структуры, в том числе науку и технику, поиск единообразия, насаждение необоснованных ценностей, стремление к непременному согласию между людьми, умаление эмоционального и чувственного, культивирование устаревших эстетических и моральных идеалов. Призыв постмодернистов таков: больше хаоса, дискретности, плюрализма, чувственности, кризиса авторитетов, интуитивизма, поиска нестабильности, несогласия, нигилизма, отсутствия единообразия, иронии по отношению к признанным ценностям, калейдоскопичности, символичности, неустойчивости. Непосредственными предшественниками постмодернизма являются постструктурализм и деконструкция как философский метод. Последние два понятия чрезвычайно близки основным установкам постмодернизма – постструктурализм и деконструкция "свели историю к философии, а философию к поэтике". Главный объект постмодернизма – Текст с большой буквы. Одного из главных лидеров постмодернизма Жака Деррида (который, правда, не признает самого термина постмодернизм), называют Господин Текст.
Постмодернизм подвергает критике центрированность как основной принцип европейской культуры Нового времени, рационального мышления модерна, которое отвергается как метафизическое. Децентрация субъекта как ядра, центра, вокруг которого строилось познание, культура, общественная жизнь, деконструкция всякого текста, выявляющая незакрепленность знаков, релятивизируют любой текст, любое понятие. На этом основании постмодернисты доказывают невозможность существования целостной, универсальной системы знания – оно может быть лишь фрагментом множества локальных культурных контекстов, которые делают его возможным и задают ему смысл. Поэтому никакое знание не может быть оценено вне контекста культуры, традиции и языка. Именно с этим тезисом связана постмодернистская критика всей предыдущей культуры, образа мышления как метафизического и логоцентрического, его "методологическое сомнение" по отношению к рационально обоснованным универсальным ценностям, истинам и убеждениям, к самим рациональным формам познания, его отказ от основных понятий эпистемологии модерна, таких как истина, причинность и т.п.По мнению Ж.-Ф.Лиотара, до последнего времени единство знания обеспечивалось за счет обращения людей к метанарративам, великим базовым идеям. Теперь они утрачивают значение гаранта истинности и ценности. Согласно Лиотару, постмодерн характеризуется двумя основными чертами – распадом единства и ростом плюрализма. Постмодерн – это прежде всего разрушение универсалистской и рационалистической доминант модерна. Если все упростить до предела, то под постмодернизмом следует понимать "недоверие к метарассказам", то есть, к великим базовым идеям, "объяснительным системам", которые обеспечивают единство знания, организуют буржуазное общество и служат средством его легитимации. Это религия и история, наука и искусство, а особенно "великие истории" – организующие принципы философской мысли Нового времени, такие как гегелевская диалектика духа, идеи прогресса, эмансипации личности, представление Просвещения о знании как средстве установления всеобщего счастья и т.п. Для Лиотара "век постмодерна" в целом характеризуется эрозией веры в "великие метаповествования", в "метарассказы", легитимирующие, объединяющие и "тотализирующие" представления о современности. Конец "великих метанарративов" означает освобождение мира от "иллюзорной метафизики модернизма" и открывает бесконечные возможности для локальных форм активности и форм жизни, для освобождения от "монокультуры" как унифицирующего дискурса и выхода к культуре многообразия. Конец "великих метанарративов" открывает возможность преодоления ситуации иерархичности, характерной для модерна. Методологический фундамент постмодернизма составляет осознание ограниченности любой из форм рациональности, активности, образа жизни, признание естественности их разнообразия и плюрализма, равноценности любых форм рациональности, различных творческих парадигм, реабилитация тех из них, которые оттеснялись на периферию культуры и которым в условиях доминирования модерных способов освоения мира было отказано в легитимности. Постмодернисты считают невозможным и бесполезным пытаться устанавливать какой-либо иерархический порядок, какие-либо системы приоритетов – в познании, культуре, жизни. Они против любого тоталитаризма, особенно современного – технологического, информационного. Их лозунг – равноценность всех жизненных форм. Поэтому естественным для них оказывается отказ от понятия исторического прогресса, от универсальных форм исторического развития, от самой идеи линейного развития истории, на смену которому пришла концепция М.Фуко о скачкообразном чередовании эпистем, метафора ризомы как неупорядоченного, разнонаправленного развития.
Постмодернистская чувствительность
"Постмодернистская чувствительность" – одно из ключевых понятий постмодернизма. Разочарование в идеалах и ценностях Возрождения и Просвещения с их верой в Прогресс, торжество разума, безграничность человеческих возможностей трансформировалось в неприятие всей традиции западноевропейского рационализма. Это и привело к формированию "постмодернистской чувствительности" – специфического видения мира – мира децентрированного, фрагментированного, неупорядоченного, лишенного причинно-следственных связей и ценностных ориентиров, предстающего сознанию лишь в виде иерархически неупорядоченных фрагментов. Любая попытка сконструировать "модель" такого мира – бессмысленна. Все это приводит теоретиков постмодернизма к "эпистемологической неуверенности", к убеждению, что наиболее адекватное постижение реальности доступно не естественным и точным наукам, не традиционной философии, опирающейся на формализованный понятийный аппарат, а интуитивному, "поэтическому мышлению" с его ассоциативностью, образностью, метафоричностью. Именно этим объясняется обращение постмодернизма в поисках соответствующей культурной формы к иной культурной традиции – восточному интуитивизму. Именно с этим связано "олитературивание" мира, то есть превращение литературы в модель для всех текстов, утверждение представления, будто только литературность любого дискурса делает возможным наделение смыслом мира и нашего его восприятия. Если мир поддается только литературно-художественному, поэтическому осмыслению, то никакой иной картины мира, кроме метафорической, оно не способно дать. Отсюда столь характерная для постмодернистских построений утрата рациональности, строгости научной аргументации.
Постмодернизм – основное направление современной философии, искусства и науки. Различие между постмодернизмом и постструктурализмом состоит, в первую очередь, в том, что если постструктурализм в своих исходных формах ограничивался сферой философско-литературоведческих интересов (втайне претендуя на большее), то постмодернизм уже в 1980-е гг. стал претендовать на выражение общей теоретической надстройки современного искусства, философии, науки, политики, экономики, моды. Вторым отличием постмодернизма от предшественников стал отказ от серьезности и всеобщий плюрализм. В том, что касается философии, например, постмодернизм готов сотрудничать и с аналитической философией, и с феноменологией, и даже с прагматизмом. Здесь, по-видимому, дело в том, что постмодернизм явился проводником нового постиндустриального общества, сменившего или, по крайней мере, сменяющего на Западе традиционное буржуазное индустриальное общество. В этом новом обществе самым ценным товаром становится информация, а прежние экономические и политические ценности – власть, деньги, обмен, производство – стали подвергаться деконструкции. В постмодернизме господствует всеобщее смешение и насмешливость над всем, одним из его главных принципов стала "культурная опосредовавность", или, если говорить кратко, цитата. "Мы живем в эпоху, когда все слова уже сказаны", – как-то обронил С.С. Аверинцев; поэтому каждое слово, даже каждая буква в постмодернистской культуре – это цитата. Другой фундаментальный принцип постмодернизма – отказ от истины. Разные философские направления по-разному понимали истину, но постмодернизм вообще отказывается решать и признавать эту проблему. Постмодернизм был первым (и последним) направлением ХХ в., которое открыто призналось в том, что текст не отображает реальность, а творит новую реальность, вернее даже, много реальностей, часто вовсе не зависимых друг от друга. На место пародии классического модернизма в постмодернизм стал пастиш. Место классического модернистского интертекста в постмодернизме занял гипертекст, гораздо более гибкое приспособление, которым можно манипулировать и так и эдак.
Постмодернизм – не "жанр", не "стиль" и, тем более, не "школа", к которой можно "принадлежать". Постмодернизм – это ситуация. Своего рода культурное "бытие", которое действительно "определяет сознание". По крайней мере, сознание художника, помещенного в ситуацию постмодернизма. Поэтому, рассуждая о постмодернизме, следует иметь в виду, что речь идет не о "жанровых канонах" и не об "особенностях стиля", а о некоторых аспектах творческого поведения. В числе наиболее важных поведенческих аспектов художников-постмодернистов следует назвать "двойное кодирование" (т.е. авторская игра с несколькими разными смыслами, из которых наименее подготовленный зритель/читатель считывает лишь "верхний", самый очевидный и доступный); преодоление разного рода границ и условностей, как жанровых, так и мировоззренческих (по большому счету, речь идет о преодолении тупиковой дуальности "правильно – неправильно" / "хорошо – плохо", а значит – и о попытке выхода за пределы бинарной логики как таковой); ироничность (как один из способов дистанцироваться); прямое и скрытое цитирование; повышенное внимание к знанию контекста. Представитель постмодернизма постсоветский пианист, композитор, шоумен С.Курехин писал: "Хаос - это закономерное явление, он необходим в определенные моменты. С этой точки зрения, постмодернизм - своего рода подготовка хаоса. Существование в едином культурном пространстве вещей, имеющих отношение к разным областям. Постмодернизм - это, в самой простой трактовке, космополитизм в искусстве. Космополитизм по отношению к различным направлениям, составляющим сущность модернизма. Если модернизм - это попытка движения вперед, попытка создать абсолютно новую знаковую систему, то постмодернизм - это констатация того, что новую знаковую систему создать невозможно, а следовательно, на этом следует успокоиться. Если рассматривать постмодернизм как засилье информации, то можно говорить о ложных информационных пространствах. В глобальной информационной сети - Интернете, где не существует никакой цензуры, можно давать любую информацию, и отличить истинную от ложной невозможно. У человека, который начинает воспринимать мир через Интернет, возникает своя картина видения мира, людей, и в дальнейшем правда или ложь теряют всякий смысл в едином информационном потоке. И если Интернет будет продолжать развиваться, то рано или поздно умрет само традиционное представление о знаковых системах. Это кризис не культуры, науки или цивилизации - это кризис языка как основы коммуникации. Коммуникация выходит на новый уровень. Наш язык основан на дисконтинуальном. Может возникнуть новый язык, принадлежащий сфере континуального. Язык вне хаоса, в порядке, есть дуальность, в то время как в хаосе никакой дуальности нет. Можно предположить появление континуального языка, в котором нет слов, нет мыслей. Есть лишь время. Язык, главным содержанием которого будет чистая длительность. И Интернет - это первый шаг в этом направлении. Когда информации слишком много, ее дискретность теряется. Постмодернизм - сложившееся к середине XX века скептическое и вместе игровое умонастроение, вызванное пониманием, что ни в философии, ни в религии, ни в искусстве ничего принципиального нового сказать уже нельзя, отсюда глобализация как новая парадигма художественного мышления - сведение разрозненных фактов культуры в единое художественное пространство и обращение к аллюзивности как системообразующему элементу художественной мысли.
Заключение
Постмодернизм стоит в ряду течений, описывающих уникальность нашего переживания ситуации конца 20 века, всю сумму культурного настроения, философскую оценку последних тенденций в развитии культуры.
Постмодернизм означает «после модернизма», т. е. показывает преемственность и вполне определенное отношение к модернистским тенденциям в культуре. Течение постмодернизма складывалось в конце 60-х г., в эпоху культурного кризиса в США. В целом, постмодернизм – это выражение мировоззрения, переход к новому витку в развитии культуры, размывание границ, рамок между формами культурной деятельности. В эпоху постмодернизма происходит электрическая интеграция не видов искусства, а искусства и науки, философии, религии. Все это напоминает возврат к синкретизму, но на более высоком мировоззренческом уровне. Постмодернизм лишен стремления к исследованию глубинных проблем и процессов бытия, он стремится к простоте и ясности, к совмещению культурных эпох. Поверхностное, но синтетическое отражение мира суть человеческого сознания. Мир нужно не понимать, а принимать. Весь слой культуры в концепции постмодернизма становится достоянием рефлектирующего ума. Сегодня оригинальное произведение уже невозможно, оно осуществляется как набор цитат и коллаж. Пока же все прогнозы будущего состояния общества сводятся к тому, что и науку, и технику заменит искусство, которое одно будет сочетать в себе достоинства этих двух феноменов, но и противостоять им по существу, общество будет состоять из художников, станет обществом–произведением искусства, искусство проникнет во все области культуры и общественной жизни.
Распространение в современной философии понятия постмодернизм свидетельствует об определенной неудовлетворенности существующим положением дел во многих сферах культуры, искусства и самой философии. С момента своего появления он рассматривался как феномен искусства философии Франции, но уже с 70-х годов становится фактом европейской культуры. В рамках постмодерна понятием "модерн" обозначается мышление нового времени, осмысляющего процесс научной, религиозной и философской эволюции, начавшейся в Европе с XVII века. В узком смысле модернизм – художественное литературное течение конца XIX – начала ХХ века. Речь идет о множественности форм рациональности в рамках искусства, искусства философии.
Подлинный мир постмодернизма – лабиринт и полумрак, зеркало и неясность, простота, не имеющая смысла. Законом, определяющим отношение человека к миру, должен стать закон иерархии допустимого, суть которого состоит в мгновенном объяснении истины на основе интуиции, которая возводится в ранг основного принципа этики. Окончательное свое слово постмодернизм еще не сказал.
Список литературы
1. Введение в философию: Учеб. пособие для вузов / Авт. колл.: Фролов И. Т. и др. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Республика, 2003г..
2. Балашов Л. Е. Философия: Учебник. 2-я редакция, с изменениями и дополнениями - М., 2005г.
3. Козловски П. Современность постмодерна // Вопросы философии. М., 1995г., №10.
4. Фролов И.Т. «»Введение в философия» – М.:«Республика», 2004 г.
5. Западная философия ХХ века. – М.: Интерпакс, 1994г.
6. Гобозов Н. Кризис современной эпохи и философия постмодернизма //Философское общество. – 2000г. – № 2.
7. Э.Гидденс. Постмодерн. // Философия истории. Ред. Ю.А.Кимелев. – М.,1995г.
8. Цурина И.Л. Социально-политический контекст философии постмодернизма. – М.,1994г.
9. Канке В.А. Основные философские направления и концепции науки. – М.: 2004г.
10. Пономарева Г.М. Философия ХХ века. – М., 1997г. Учебное пособие.
Введение в философию: Учеб. пособие для вузов / Авт. колл.: Фролов И. Т. и др. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Республика, 2003г. Стр. 45.
Западная философия ХХ века. – М.: Интерпакс, 1994г. Стр 34.
Пономарева Г.М. Философия ХХ века. – М., 1997г. Учебное пособие. Стр. 71.
Гобозов Н. Кризис современной эпохи и философия постмодернизма //Философское общество. – 2000г. – № 2. Стр 58.
Балашов Л. Е. Философия: Учебник. 2-я редакция, с изменениями и дополнениями - М., 2005г. Стр.93.
Фролов И.Т. «»Введение в философия» – М.:«Республика», 2004 г. Стр. 122.
Козловский П. Современность постмодерна // Вопросы философии. М., 1995г., №10. Стр. 25.
Гобозов Н. Кризис современной эпохи и философия постмодернизма //Философское общество. – 2000г. – № 2. Стр. 92.
Канке В.А. Основные философские направления и концепции науки. – М.: 2004г. Стр. 117.
Козловский П. Современность постмодерна // Вопросы философии. М., 1995г., №10. Стр. 74.
- Э.Гидденс. Постмодерн. // Философия истории. Ред. Ю.А.Кимелев. – М.,1995г. Стр. 126.
- Цурина И.Л. Социально-политический контекст философии постмодернизма. – М.,1994г. Стр. 37.
Козловский П. Современность постмодерна // Вопросы философии. М., 1995г., №10. Стр. 121.
Козловский П. Современность постмодерна // Вопросы философии. М., 1995г., №10. Стр. 134.
Постмодернистская философия противопоставляет себя прежде всего Гегелю, видя в нем высшую точку западного рационализма и логоцентризма. В этом смысле ее можно определить как антигегельянство. Гегелевская философия, как известно, покоится на таких категориях, как бытие, единое, целое, универсальное, абсолютное, истина, разум и т. д. Постмодернистская философия подвергает все это резкой критике, выступая с позиций релятивизма.
Непосредственными предшественниками постмодернистской философии являются Ф. Ницше и М. Хайдеггер. Первый из них отверг системный способ мышления Гегеля, противопоставив ему мышление в форме небольших фрагментов, афоризмов, максим и сентенций. Он выступил с идеей радикальной переоценки ценностей и отказа от фундаментальных понятий классической философии, сделав это с позиций крайнего нигилизма, с утратой веры в разум, человека и гуманизм. В частности, он выразил сомнение в наличии некоего «последнего фундамента», именуемого обычно бытием, добравшись до которого мысль будто бы приобретает прочную опору и достоверность. По мнению Ницше, такого бытия нет, а есть только его интерпретации и толкования. Он также отверг существование истин, назвав их «неопровержимыми заблуждениями». Ницше нарисовал конкретный образ постмодернистской философии, назвав ее «утренней» или «дополуденной». Она ему виделась как философствование или духовное состояние человека, выздоравливающего после тяжелой болезни, испытывающего умиротворение и наслаждение от факта продолжающейся жизни. Хайдеггер продолжил линию Ницше, сосредоточив свое внимание на критике разума. Разум, по его мнению, став инструментальным и прагматическим, выродился в рассудок, «исчисляющее мышление», высшей формой и воплощением которого стала техника. Последняя не оставляет места для гуманизма. На горизонте гуманизма, как полагает Хайдеггер, неизменно появляется варварство, в котором «множатся вызванные техникой пустыни».
Эти и другие идеи Ницше и Хайдеггера находят дальнейшее развитие у философов-постмодернистов. Наиболее известными среди них являются французские философы Ж. Деррида, Ж. Ф. Лиотар и М. Фуко, а также итальянский философ Дж. Ваттимо.
Жак Деррида (р. 1930) является сегодня одним из самых известных и популярных философов и литературоведов не только во Франции, но и за ее пределами. Он представляет постструктуралистский вариант постмодернизма. Как никто другой, Деррида имеет за рубежом своих многочисленных последователей. Разработанная им концепция деконструктивизма получила свое широкое распространение в американских университетах - Йельском, Корнельском, Балтиморском и других, а в первом из них с 1975 года существует школа, именуемая «йельской критикой».
Хотя Деррида широко известен, его концепция имеет большое влияние и распространение, она является весьма сложной для анализа и понимания. На это, в частности, указывает С. Кофман, одна из его последовательниц, отмечая, что его концепцию нельзя ни кратко изложить, ни выделить в ней ведущие темы, ни тем более понять или объяснить через некий круг идей, объяснить логику посылок и выводов.
В его работах, говоря его же словами, «скрещиваются» самые разные тексты - философские, литературные, лингвистические, социологические, психоаналитические и всякие иные, включая те, которые не поддаются классификации. Возникающие при этом тексты представляют собой нечто среднее между теорией и вымыслом, философией и литературой, лингвистикой и риторикой. Их трудно подвести под какой-либо жанр, они не укладываются ни в какую категорию. Сам автор называет их «внебрачными», «незаконнорожденными».
Деррида известен прежде всего как создатель деконструктивизма. Однако таковым он стал не столько по своей собственной воле, сколько благодаря американским критикам и исследователям, которые адаптировали его идеи на американской почве. Деррида согласился с таким наименованием своей концепции, хотя, он решительный противник выделения «главного слова» и сведения к нему всей концепции ради создания еще одного «-изма». Используя термин «деконструкция», он «не думал, что за ним будет признана центральная роль». Заметим, что «деконструкция» не фигурирует в названиях трудов философа. Размышляя над этим понятием, Деррида заметил: «Америка - это и есть деконструкция», «главная ее резиденция». Поэтому он «смирился» с американским крещением своего учения.
Вместе с тем Деррида неустанно подчеркивает, что деконструкция не может исчерпываться теми значениями, которые она имеет в словаре: лингвистическое, риторическое и техническое (механическое, или «машинное»). Отчасти это понятие, конечно, несет в себе данные смысловые нагрузки, и тогда деконструкция означает разложение слов, их членение; деление целого на части; разборку, демонтаж машины или механизма. Однако все эти значения слишком абстрактны, они предполагают наличие некой деконструкции вообще, каковой на самом деле нет.
В деконструкции главное не смысл и даже не его движение, но само смещение смещения, сдвиг сдвига, передача передачи. Деконструкция представляет собой непрерывный и бесконечный процесс, исключающий подведение какого-либо итога, обобщение смысла.
Сближая деконструкцию с процессом и передачей, Деррида в то же время предостерегает от понимания ее как какого-то акта или операции. Она не является ни тем ни другим, ибо все это предполагает участие субъекта, активного или пассивного начала. Деконструкция же скорее напоминает спонтанное, самопроизвольное событие, больше похожа на анонимную «самоинтерпретацию»: «это расстраивается». Такое событие не нуждается ни в мышлении, ни в сознании, ни в организации со стороны субъекта. Оно вполне самодостаточно. Писатель Э. Жабес сравнивает деконструкцию с «распространением бесчисленных очагов пожара», вспыхивающих от столкновения множества текстов философов, мыслителей и писателей, которых затрагивает Деррида.
Из сказанного видно, что в отношении деконструкции Деррида рассуждает в духе «отрицательной теологии», указывая главным образом на то, чем деконструкция не является. В одном месте он даже подводит итог своим размышлениям в подобном духе: «Чем деконструкция не является? - Да всем! Что такое деконструкция? - Да ничто!»
Однако в его работах имеются и положительные утверждения и размышления по поводу деконструкции. Он, в частности, говорит о том, что деконструкция принимает свои значения лишь тогда, когда она «вписана» «в цепь возможных заместителей», «когда она замещает и позволяет определять себя через другие слова, например письмо, след, различимость, дополнение, гимен, медикамент, боковое поле, порез и т. д.». Внимание к положительной стороне деконструкции усиливается в последних работах философа, где она рассматривается через понятие «изобретение» («инвенция»), охватывающее многие другие значения: открывать, творить, воображать, производить, устанавливать и т. д. Деррида подчеркивает: «Деконструкция изобретательна или ее нет совсем».
Предпринимая деконструкцию философии, Деррида подвергает критике прежде всего сами ее основания. Вслед за Хайдеггером он определяет ныне существующую философию как метафизику сознания, субъективности и гуманизма. Главный ее порок - догматизм. Таковой она является в силу того, что из множества известных дихотомий (материя и сознание, дух и бытие, человек и мир, означаемое и означающее, сознание и бессознательное, содержание и форма, внутреннее и внешнее, мужчина и женщина и т. д.) метафизика, как правило, отдает предпочтение какой-нибудь одной стороне, каковой чаще всего оказывается сознание и все с ним связанное: субъект, субъективность, человек, мужчина.
Отдавая приоритет сознанию, то есть смыслу, содержанию или означаемому, метафизика берет его в чистом виде, в его логической и рациональной форме, игнорируя при этом бессознательное и выступая тем самым как логоцентризм. Если же сознание рассматривается с учетом его связи с языком, то последний выступает в качестве устной речи. Метафизика тогда становится логофоноцентризмом. Когда метафизика уделяет все свое внимание субъекту, она рассматривает его как автора и творца, наделенного «абсолютной субъективностью» и прозрачным самосознанием, способного полностью контролировать свои действия и поступки. Отдавая предпочтение человеку, метафизика предстает в качестве антропоцентризма и гуманизма. Поскольку этим человеком, как правило, оказывается мужчина, метафизика является фалло-центризмом.
Во всех случаях метафизика остается ло-гоцентризмом, в основе которого лежит единство логоса и голоса, смысла и устной речи, «близость голоса и бытия, голоса и смысла бытия, голоса и идеального смысла». Это свойство Деррида обнаруживает уже в античной философии, а затем во всей истории западной философии, в том числе и самой критической и современной ее форме, каковой, по его мнению, является феноменология Э. Гуссерля.
Деррида выдвигает гипотезу о существовании некоего «архиписьма», представляющего собой нечто вроде «письма вообще». Оно предшествует устной речи и мышлению и в то же время присутствует в них в скрытой форме. «Архиписьмо» в таком случае приближается к статусу бытия. Оно лежит в основе всех конкретных видов письма, как и всех иных форм выражения. Будучи первичным, «письмо» некогда уступило свое положение устной речи и логосу. Деррида не уточняет, когда произошло это «грехопадение», хотя считает, что оно характерно для всей истории западной культуры, начиная с греческой античности. История философии и культуры предстает как история репрессии, подавления, вытеснения, исключения и унижения «письма». В этом процессе «письмо» все больше становилось бедным родственником богатой и живой речи, которая, правда, сама выступала лишь бледной тенью мышления. «Письмо» все больше становилось чем-то вторичным и производным, сводилось к некой вспомогательной технике. Деррида ставит задачу восстановить нарушенную справедливость, показать, что «письмо» обладает ничуть не меньшим творческим потенциалом, чем голос и логос.
В своей деконструкции традиционной философии Деррида обращается также к психоанализу Фрейда, проявляя интерес прежде всего к бессознательному, которое в философии сознания занимало самое скромное место. Вместе с тем в толковании бессознательного он существенно расходится с Фрейдом, считая, что тот в целом остается в рамках метафизики: он рассматривает бессознательное как систему, допускает наличие так называемых «психических мест», возможность локализации бессознательного. Деррида более решительно освобождается от подобной метафизики. Как и все другое, он лишает бессознательное системных свойств, делает его атопическим, то есть не имеющим какого-либо определенного места, подчеркивая, что оно одновременно находится везде и нигде. Бессознательное постоянно вторгается в сознание, вызывая в нем своей игрой смятение и беспорядок, лишая его мнимой прозрачности, логичности и самоуверенности.
Психоанализ привлекает философа также тем, что снимает жесткие границы, которые логоцентризм устанавливает между известными оппозициями: нормальное и патологическое, обыденное и возвышенное, реальное и воображаемое, привычное и фантастическое и т. д. Деррида еще больше релятивизирует (делает относительными) понятия, входящие в подобного рода оппозиции. Он превращает эти понятия в «неразрешимые»: они не являются ни первичными, ни вторичными, ни истинными, ни ложными, ни плохими, ни хорошими и в то же время являются и теми, и другими, и третьими, и т. д. Другими словами, «неразрешимое» есть одновременно ничто и в то же время все. Смысл «неразрешимых» понятий развертывается через переход в свою противоположность, которая продолжает процесс до бесконечности. «Неразрешимое» воплощает суть деконструкции, которая как раз заключается в беспрерывном смещении, сдвиге и переходе в нечто иное, ибо, говоря словами Гегеля, у каждого бытия есть свое иное. Деррида делает это «иное» множественным и бесконечным.
В число «неразрешимых» входят практически все основные понятия и термины: деконструкция, письмо, различимость, рассеивание, прививка, царапина, медикамент, порез и т. д. Деррида дает несколько примеров философствования в духе «неразрешимости». Одним из них является анализ термина «тимпан», в ходе которого Деррида рассматривает всевозможные его значения (анатомическое, архитектурное, техническое, полиграфическое и др.). На первый взгляд может показаться, что речь идет о поиске и уточнении наиболее адекватного смысла данного слова, некоего единства в многообразии. На самом деле происходит нечто иное, скорее обратное: основной смысл рассуждений заключается в уходе от какого-либо определенного смысла, в игре со смыслом, в самом движении и процессе письма. Заметим, что такого рода анализ имеет некоторую интригу, он увлекает, отмечен высокой профессиональной культурой, неисчерпаемой эрудицией, богатой ассоциативностью, тонкостью и даже изощренностью и многими другими достоинствами. Однако традиционного читателя, ждущего от анализа выводов, обобщений, оценок или просто некой развязки, - такого читателя ждет разочарование. Цель подобного анализа - бесконечное блуждание по лабиринту, для выхода из которого нет никакой ариадниной нити. Деррида интересуется самим пульсированием мысли, а не результатом. Поэтому филигранный микроанализ, использующий тончайший инструментарий, дает скромный микрорезультат. Можно сказать, что сверхзадача подобных анализов состоит в следующем: показать, что все тексты разнородны и противоречивы, что сознательно задуманное авторами не находит адекватной реализации, что бессознательное, подобно гегелевской «хитрости разума», постоянно путает все карты, ставит всевозможные ловушки, куда попадают авторы текстов. Иначе говоря, претензии разума, логики и сознания часто оказываются несостоятельными.
Концепция, которую предложил Деррида, была встречена неоднозначно. Многие оценивают ее положительно и очень высоко. Э. Левинас, например, приравнивает ее значимость к философии И. Канта и ставит вопрос: «Не разделяет ли его творчество развитие западной мысли демаркационной линией, подобно кантианству, отделившему критическую философию от догматической?» Вместе с тем имеются авторы, которые придерживаются противоположного мнения. Так, французские историки Л. Ферри и А. Рено не приемлют указанную концепцию, отказывают ей в оригинальности и заявляют: «Деррида - это его стиль плюс Хайдеггер». Помимо поклонников и последователей Деррида имеет немало оппонентов и в США.
Ж. Ф. Лиотар и М. Фуко, как и Ж. Деррида, представляют постструктурализм в философии постмодернизма. Жан Франсуа Лиотар (1924–1998) также говорит о своем антигегельянстве. В ответ на гегелевское положение о том, что «истина - это целое», он призывает объявить «войну целому», он считает эту категорию центральной для гегелевской философии и видит в ней прямой источник тоталитаризма. Одной из основных тем в его работах является критика всей прежней философии как философии истории, прогресса, освобождения и гуманизма.
Возражая Хабермасу в отношении его тезиса о том, что «модерн - незавершенный проект», Лиотар утверждает, что этот проект был не просто искажен, но полностью разрушен. Он считает, что практически все идеалы модерна оказались несостоятельными и потерпели крах. В первую очередь такая участь постигла идеал освобождения человека и человечества.
Исторически этот идеал принимал ту или иную форму религиозного или философского «метарассказа», с помощью которого осуществлялась «легитимация», то есть обоснование и оправдание самого смысла человеческой истории. Христианство говорило о спасении человека от вины за первородный грех силою любви. Просвещение видело освобождение человечества в прогрессе разума. Либерализм обещал избавление от бедности, полагаясь на прогресс науки и техники. Марксизм провозгласил путь освобождения труда от эксплуатации через революцию. История, однако, показала, что несвобода меняла формы, но оставалась непреодолимой. Сегодня все эти грандиозные замыслы по освобождению человека потерпели провал, поэтому постмодерн испытывает «недоверие по отношению к метарассказам».
Такую же судьбу испытал идеал гуманизма. Символом его краха, по мнению Лиотара, стал «Освенцим». После него говорить о гуманизме уже невозможно.
Не намного лучшей представляется участь прогресса. Сначала прогресс незаметно уступил место развитию, а сегодня и оно все больше вызывает сомнение. По мнению Лиотара, для происходящих в современном мире изменений более подходящим является понятие растущей сложности. Данному понятию он придает исключительно важное значение, считая, что весь постмодерн можно определить как «сложность».
Неудача постигла и другие идеалы и ценности модерна. Поэтому проект модерна, заключает Лиотар, является не столько незавершенным, сколько незавершимым. Попытки продолжить его реализацию в существующих условиях будут карикатурой на модерн.
Радикализм Лиотара по отношению к итогам социально-политического развития западного общества сближает его постмодерн с антимодерном. Однако в других областях общественной жизни и культуры его подход выглядит более дифференцированным и умеренным.
Он, в частности, признает, что наука, техника и технология, являющиеся продуктами модерна, будут продолжать развиваться и в постмодерне. Поскольку окружающий человека мир все больше становится языковым и знаковым, постольку ведущая роль должна принадлежать лингвистике и семиотике. Вместе с тем Лиотар уточняет, что наука не может претендовать на роль объединяющего начала в обществе. Она не способна на это ни в эмпирической, ни в теоретической форме, ибо в последнем случае наука будет еще одним «метарассказом освобождения».
Объявляя прежние идеалы и ценности несостоятельными и призывая отказаться от них, Лиотар все же делает для некоторых из них исключение. К их числу относится справедливость.
Тема справедливости является центральной в его книге «Спор» (1983). Хотя, как полагает Лиотар, объективных критериев для решения разного рода споров и разногласий не существует, тем не менее в реальной жизни они решаются, вследствие чего имеются проигравшие и побежденные. Поэтому встает вопрос: как избежать подавления одной позиции другой и каким образом можно отдать должное побежденной стороне? Лиотар видит выход в отказе от всякой универсализации и абсолютизации чего бы то ни было, в утверждении настоящего плюрализма, в сопротивлении всякой несправедливости.
Весьма своеобразными выглядят взгляды Лиотара в области эстетики и искусства. Здесь он оказывается скорее ближе к модернизму, чем к постмодернизму. Лиотар отвергает тот постмодернизм, который получил широкое распространение в западных странах, и определяет его как «повторение». Такой постмодернизм тесно связан с массовой культурой и культом потребления. Он покоится на принципах удовольствия, развлечения и наслаждения. Этот постмодернизм дает все основания для обвинений в эклектизме, вседозволенности и цинизме. Яркие его примеры демонстрирует искусство, где он выступает как простое повторение стилей и форм прошлого.
Лиотар отвергает попытки возродить в искусстве фигуративность. По его мнению, это неизбежно ведет к реализму, который всегда находится между академизмом и китчем, становясь в конце концов либо тем, либо другим. Его не устраивает постмодернизм итальянского трансавангарда, который исповедуют художники С. Киа, Э. Кукки, Ф. Клементе и другие и который для Лиотара предстает воплощением «цинического эклектизма». В равной мере он не приемлет постмодернизм Ч. Дженкса в теории и практике архитектуры, где также царит эклектизм, считая, что эклектизм является «нулевой степенью современной культуры».
Мысль Лиотара движется в русле эстетической теории Т. Адорно, проводившего линию радикального модернизма. Лиотар отрицает эстетику прекрасного, предпочитая ей эстетику возвышенного и опираясь на учение И. Канта. Искусство должно отказаться от терапевтического и всякого иного изображения действительности. Оно является шифром непредставимого, или, по Канту, абсолюта. Лиотар считает, что традиционную живопись навсегда заменила фотография. Отсюда задача современного художника исчерпывается единственным оставшимся для него вопросом: «что такое живопись?» Художник должен не отражать или выражать, но «представлять непредставимое». Поэтому он может потратить целый год на то, чтобы «нарисовать», подобно К. С. Малевичу, белый квадрат, то есть ничего не изобразить, но показать или «сделать намек» на нечто такое, что можно лишь смутно постигать, но нельзя ни видеть, ни изображать. Всякие отступления от подобной установки ведут к китчу, к «коррупции чести художника».
Отвергая постмодерн как «повторение», Лиотар выступает за «постмодерн, достойный уважения». Возможной его формой может выступать «анамнез», смысл которого близок к тому, что М. Хайдеггер вкладывает в понятие «воспоминание», «превозмогание», «продумывание», «осмысление» и т. п. Анамнез отчасти напоминает сеанс психоаналитической терапии, когда пациент в ходе самоанализа свободно ассоциирует внешне незначительные факты из настоящего с событиями прошлого, открывая скрытый смысл своей жизни и своего поведения. Результатом анамнеза, направленного на модерн, будет вывод о том, что основное его содержание - освобождение, прогресс, гуманизм, революция и т. д. - оказалось утопическим. И тогда постмодерн - это модерн, но без всего того величественного, грандиозного и большого, ради чего он затевался.
Касаясь назначения философии в условиях постмодерна, Лиотар рассуждает примерно так же, как по отношению к живописи и художникам. Он склоняется к тому, что философия не должна заниматься какими-либо проблемами. В отличие от того, что предлагает Деррида, он против смешения философии с другими формами мышления. Как бы развивая известное положение Хайдеггера о том, что приход науки вызовет «уход мысли», Лиотар возлагает на философию главную ее обязанность: сохранить мысль и мышление. Такая мысль не нуждается в каком-либо объекте мышления, она выступает как чистая саморефлексия. В равной мере она не нуждается в адресате своей рефлексии. Подобно искусству модернизма и авангарда, ее не должен беспокоить разрыв с публикой, забота о диалоге с ней или о понимании с ее стороны. Собеседником философа выступает не публика, а сама мысль. Он несет ответственность перед одним только мышлением как таковым. Единственной проблемой для него должна выступать чистая мысль. «Что значит мыслить?» - главный вопрос постмодернистской философии, выход за рамки которого означает ее профанацию.
Мишель Фуко (1926–1984) в своих исследованиях опирается прежде всего на Ф. Ницше. В 60-е годы он разрабатывает оригинальную концепцию европейской науки и культуры, основу которой составляет «археология знания», а ее ядром выступает проблематика «знания - языка», в центре которой находится понятие эпистемы. Эпистема представляет собой «фундаментальный код культуры», определяющий конкретные формы мышления, знания и наук для данной эпохи. В 70-е годы в исследованиях Фуко на передний план выходит тема «знания - насилия» и «знания - власти». Развивая известную идею Ницше о «воле к власти», неотделимой от «воли к знанию», он значительно усиливает ее и доводит до своеобразного «панкратизма» (всевластия). Власть в теории Фуко перестает быть «собственностью» того или иного класса, которую можно «захватить» или «передать». Она не локализуется в одном только государственном аппарате, но распространяется по всему «социальному полю», пронизывает все общество, охватывая как угнетаемых, так и угнетающих. Такая власть становится анонимной, неопределенной и неуловимой. В системе «знание - власть» нет места для человека и гуманизма, критика которого составляет одну из главных тем в работах Фуко.
Джанни Ваттимо (р. 1936) представляет герменевтический вариант постмодернистской философии. В своих исследованиях он опирается на Ф. Ницше, М. Хайдеггера и X. Г. Гадамера.
В отличие от других постмодернистов слову «постмодерн» он предпочитает термин «поздняя современность», считая его более ясным и понятным. Ваттимо согласен с тем, что большинство понятий классической философии сегодня не работает. В первую очередь это относится к бытию, которое все больше становится «ослабленным», оно растворяется в языке, который и есть единственное бытие, которое еще может быть познано. Что касается истины, то ее следует понимать сегодня не в соответствии с позитивистской моделью познания, а исходя из опыта искусства. Ваттимо считает, что «постмодерный опыт истины относится к порядку эстетики и риторики». Он полагает, что организация постсовременного мира является технологической, а его сущность - эстетической. Философское мышление, по его мнению, характеризуется тремя основными свойствами. Оно является «мышлением наслаждения», которое возникает при воспоминании и переживании духовных форм прошлого. Оно есть «мышление контаминации», что означает смешение различных опытов. Наконец, оно выступает как осмысление технологической ориентации мира, исключающее стремление добраться до «последних основ» современной жизни.
Подводя некоторые итоги, можно сказать, что основные черты и особенности постмодернистской философии сводятся к следующим.
Постмодернизм в философии находится в русле тенденции, возникшей в результате «лингвистического поворота» (Дж. Р. Сёрль), осуществленного западной философией в первой половине XX столетия. Этот поворот с наибольшей силой проявился сначала в неопозитивизме, а затем в герменевтике и структурализме. Поэтому постмодернистская философия существует в двух основных своих вариантах - постструктуралистском и герменевтическом. Наибольшее влияние она испытывает со стороны Ф. Ницше, М. Хайдеггера и Л. Витгенштейна.
В методологическом плане постмодернистская философия опирается на принципы плюрализма и релятивизма, согласно которым в реальной действительности постулируется «множественность порядков», между которыми невозможно установление какой-либо иерархии. Данный подход распространяется на теории, парадигмы, концепции или интерпретации того или иного «порядка». Каждая из них является одной из возможных и допустимых, их познавательные достоинства в равной мере являются относительными.
В соответствии с принципом плюрализма сторонники постмодернистской философии не рассматривают окружающий мир как единое целое, наделенное каким-либо объединяющим центром. Мир у них распадается на множество фрагментов, между которыми отсутствуют устойчивые связи.
Постмодернистская философия отказывается от категории бытия, которое в прежней философии означало некий «последний фундамент», добравшись до которого мысль приобретает бесспорную достоверность. Прежнее бытие уступает место языку, объявляемому единственным бытием, которое может быть познано.
Постмодернизм весьма скептически относится к понятию истины, пересматривает прежнее понимание знания и познания. Он решительно отвергает сциентизм и перекликается с агностицизмом.
Не менее скептически смотрит он на человека как субъекта деятельности и познания, отрицает прежний антропоцентризм и гуманизм.
Постмодернистская философия выражает разочарование в рационализме, а также в разработанных на его основе идеалах и ценностях.
Постмодернизм в философии сближает ее с наукой и литературой, усиливает тенденцию к эстетизации философской мысли.
В целом постмодернистская философия выглядит весьма противоречивой, неопределенной и парадоксальной.
Постмодернизм представляет собой переходное состояние и переходную эпоху. Он неплохо справился с разрушением многих отживших сторон и элементов предшествующей эпохи. Что же касается положительного вклада, то в этом плане он выглядит довольно скромно. Тем не менее некоторые его черты и особенности, видимо, сохранятся в культуре нового столетия.
Понятие «постмодернизм» (или «постмодерн») обозначает ситуацию в культурном самосознании стран Запада, сложившуюся в конце XX столетия. Дословно этот термин означает «послесовременность» (или «постсовременность»). Однако нужно иметь в виду, что само понятие «современность» («модерн») является при этом не совсем определенным. Одни обозначают им духовную ситуацию Нового времени, утвердившего безграничную веру в силу человеческого разума и написавшего на своем духовном знамени знаменитое декартовское «cogito ergo sum» («мыслю, следовательно, существую»). Другие этап «современности» связывают с эпохой Просвещения, апофеозом которой явились наука, разум и социальный прогресс.
Но в любом случае модернистское мышление характеризуют некоторые общие черты, с критикой которых и связано возникновение постмодернизма. Среди основных положений философии модерна отметим следующие:
- Вера в мощь человеческого разума, утверждение рационализма как способа познания и основы организации общественной жизни. Вера в то, что бытие во всех его проявлениях проницаемо для мысли и укладывается в систему, обозначаемую логическими категориями и понятиями.
- Развитие объективной науки и объективного знания. Стремление к однозначным ответам на любой вопрос. Единообразие и унификация в методах научного познания. Стремление к организации научного знания и общественной жизни из одного центра.
- Попытка освобождения философии, науки и культуры от иррациональности (мифологии, религии, предрассудков).
- Утверждение идеи прогресса в познании и в различных областях общественной жизни.
- Стремление к системной организации и к централизму в социальной, экономической и политической жизни общества.
- Провозглашение универсальных норм морали и права и стремление к выработке общих критериев и эстетических норм в искусстве.
- В общем и целом эпоха модернизма стремилась к открытию всеобщих научных законов развития природы и общества и их использованию в деятельности человечества. Ее представителей объединяла вера в социальный и научный прогресс и установление на этой основе господства человека над природой, социальной справедливости и гуманизма.
Однако начиная со второй половины XIX века этот тип мышления и общекультурная парадигма были подвергнуты критике со стороны неклассической философии, которая и привела в конечном итоге к возникновению постмодернистского мышления. Основными представителями этой новой философской парадигмы, далеко опередившими свое время и оказавшими огромное влияние на развитие всей философии XX века, в том числе и постмодернизма, были К. Маркс, Ф. Ницше и З. Фрейд.
Истоки постмодернизма.
К. Маркс первым дал критику не только классической политической экономии, но вместе с этим и классической философии. В рамках марксистской концепции четко и определенно было заявлено об относительности всякой истины, в том числе и любого философского мировоззрения, которое всегда носит исторический и, следовательно, ограниченный характер. И никакая «абсолютная идея» не поможет избавиться от этой ограниченности. То есть диалектический тезис об относительности истины был применен к самой философии.
В области социальной философии революционный характер нового мировоззрения состоит в том, что была открыта роль экономического фактора в историческом развитии общества и человека. Оказалось, что история творится не только людьми, но и за их спинами; что в обществе помимо обладающих волей и сознанием людей действуют такие объективные, не зависящие от них экономические факторы, которые и оказывают решающее влияние на исторический процесс. Вместе с этим марксизм впервые показал, что основанные на господстве капитала рыночные отношения исключают социальную справедливость. Они основаны на эксплуатации, принуждении и алчности владельцев собственности, составляющих «элиту» общества.
Наконец, именно в рамках марксизма было впервые раскрыто господство отчуждения во всех сферах и на всех уровнях капиталистического общества, доходящего до отчуждения человека от человека и самоотчуждения личности. Было показано, что человек в этом обществе вовсе не является хозяином своей судьбы. Напротив, в условиях господства капитала он является лишь его функцией и вынужден действовать так под влиянием экономических сил, которые складываются без его участия.
Но Маркс не отбросил классическое обществознание. Напротив, он его использовал при создании собственного учения.
Ф. Ницше с его философским нигилизмом и переоценкой всех ценностей также оказал значительное влияние на возникновение постмодернистской ситуации в мировоззрении. Именно он впервые выступил за отказ от господства рационализма и от «иллюзий гуманизма». Поставив в центр своей философии «волю к власти» как вечное становление, Ницше навсегда отказался от какой-либо законченности и определенности категорий и содержания своей философии. Утверждение плюрализма и релятивизма во всех областях человеческого опыта, в том числе в познании и морали, было воспринято постмодернизмом в полном объеме. Это же относится и к утверждению Ницше о том, что мышление и язык - это лишь средства упорядочивания хаоса человеческих впечатлений и реальности, но они не могут раскрыть истинную картину мира, ибо искажают этот мир и не способны его адекватно отразить.
З. Фрейд также стоит у истоков постмодернизма. Своей теорией, объединяющей роль бессознательного в жизни человека и развитии культуры, он утверждал совершенно новый взгляд на развитие человечества и личности. В частности, история, по нему, есть результат действия не рациональных и сознательных факторов, а иррациональных и бессознательных сил. Тем самым была показана недостаточность позитивистского и рационалистического подходов к объяснению общественной и индивидуальной жизни.
Открыв роль бессознательных, архетипических факторов, психоанализ изменил само понимание бытия и реальности. Бытие – это прежде всего человеческое бытие и главное в нем не сознание, а бессознательное, занимающее основное пространство – переднюю в человеческом доме, а место сознания – это лишь небольшая прихожая.
Психоанализ оказал также большое влияние на возникновение постмодернизма через «структурный психоанализ» Леви-Стросса и Лакана.
Итак, человеческой гордыне и всему мировоззрению модерна, ставившему в центр мира человека с его разумом, величием и свободой, фрейдизмом был нанесен последний «удар», в целой серии таких «ударов». Так, Н. Коперник доказал, что Земля, на которой обитает человек, не является центром Вселенной. Ч. Дарвин дал в родственники человеку обезьяну и показал, что человек лишь ступень на пути биологической эволюции, а не венец божественного творения. К. Маркс показал, что человек вынужден действовать под влиянием экономических сил, общества, а не по своей свободной воле. З. Фрейд нанес человеку «психологический удар», показав, что он не является господином даже в своем собственном доме.
Критике классической философской парадигмы и возникновению постмодернистского мышления способствовали также достижения в области естествознания. В частности, его развитие в конце XIX столетия было настолько мощным, осуществлялось такими быстрыми темпами, что не могло не способствовать утверждению релятивистского взгляда и отрицанию всех и всяческих абсолютных истин в науке. Среди важных открытий, способствующих формированию релятивистского способа мышления и релятивистской научной картины мира, следует назвать такие, как открытие делимости атома, радиоактивности, создание квантовой механики, формулировка теории относительности, утверждение концепции большого взрыва, развитие генетики, утверждение принципов универсального эволюционизма и самоорганизации и т. д. Естествознание этого периода со всей очевидностью показало несостоятельность претензий классического мышления на стабильность, постоянство, абсолютность и центризм. Напротив, оно требовало утверждения философии нестабильности, релятивизма и децентрации. Если И. Ньютон способствовал формированию модерна, то А. Эйнштейн стоит у истоков постмодернизма.
Наконец, нельзя не отметить, что постмодернистская ситуация в мышлении была подготовлена и характером социальной практики в XX веке. Перманентные локальные и мировые войны, эксплуатация, насилие и нищета; раскол мира на противостоящие лагеря, движение, союзы и т. д.; расизм и национализм; региональные и этнические конфликты; Хиросима, Нагасаки и Чернобыль – все это и многое другое показали шаткость и неопределенность человеческого бытия, отсутствие тех точек опоры, на которые можно было бы опереться в этом социальном мире. Экономическая, политическая и духовная практика явилась основательной критикой человеческого разума и показала его неспособность рационально организовать человеческое существование. Человеческое, действительно, оказалось «слишком человеческое».
В социальном плане рубежом возникновения постмодернизма можно назвать события 1968 года во Франции, когда леворадикальное движение охватило всю страну. В это время мыслящая интеллигенция почувствовала остроту социальных противоречий и отсутствие в обществе рациональности. И хотя термин «постмодернизм» употреблялся и ранее, его широкое хождение наблюдается именно с конца 60-х годов.
Становление и сущность постмодернизма.
В качестве теоретического понятия «постмодернизм» начинает употребляться лишь в 80-е годы, благодаря прежде всего работам Ж. Ф. Лиотара. Именно в это время постмодернизм приобрел свою концептуальную оформленность и самостоятельность. Если же иметь в виду его содержательную сторону, то наибольшее и самое непосредственное влияние на возникновение «ситуации постмодерна» оказало философское направление, связанное с анализом языка, которое совершенно сознательно причисляет себя к постмодернизму. Исторически становление этого стиля мышления связано с исследованиями следующих мыслителей.
Фердинанд де Соссюр (1857–1913). С его исследованиями связано зарождение структурализма – направления в познании XX в., задачей которого является выявление структуры в различных областях культуры, в том числе в языке. По его мнению, язык – это система знаков, но сами связи между словом и предметом, знаком и означаемым являются произвольными.
Людвиг Витгенштейн (1889–1951). Согласно ему задача философии состоит не в достижении истины, а в анализе логической структуры языка. Значение слов и выражений естественного языка не является каким-либо объектом, обозначаемым словом. Значение словам и выражениям языка придает только использование слов в определенном контексте (языковой игре) и в соответствии с принятыми правилами.
Мартин Хайдеггер (1889–1976) – дал экзистенциально-лингвистическую критику метафизики. Он сознательно отказался от традиционных категорий философии модерна, таких как субъект, объект, познание, дух, материя и т. д., и занялся «деструкцией» («разбором») исторических конструкций разума при помощи феноменологического метода. Истина, по нему, – это не соответствие наших представлений реальности, она укоренена в способе бытия человека. Истина есть истинное бытие, она тождественна бытию.
Мишель Фуко (1926–1984) – внес заметный вклад в разработку проблематики постструктурализма своими исследованиями в области социального конструирования знания . В европейской эпистемологии (теории познания) он выделил три «эпистемы» (познавательных поля): Возрождение, классический рационализм, современность. Если для Возрождения язык выступает как вещь среди вещей, а для классического рационализма (модернизма) – как средство выражения мысли, то в современной эпистеме язык является самостоятельной силой.
Жак Деррида – является уже ярким представителем постструктурализма и постмодернизма, который отбросил всякую возможность установить для текста какой-либо единственный и устойчивый смысл. С его именем связан способ прочтения и осмысления текстов, названный им деконструкцией , которая выступает у него основным методом анализа и критики предшествующей метафизики и модернизма. Сущность деконструкции связана с тем, что любой текст создается на основе других, уже созданных текстов. Поэтому вся культура рассматривается как совокупность текстов, с одной стороны, берущих начало в ранее созданных текстах, а с другой – генерирующих новые тексты.
Таким образом, оказывается, что культура является не чем иным, как системой текстов, которые имеют уже самодовлеющее значение, которые живут своей жизнью и выступают в качестве демиургов реальности. Более того, тексты приобретают самостоятельный смысл, отличный от того, который имел в виду автор. Но при этом и сам автор теряется где-то в далеком прошлом. Так что текст становится в сущности не только автономным, но и анонимным, бесхозным. Необходимо также отметить, что деконструкция как способ исследования текста связана с поиском одного текста внутри другого и встраивания одного текста в другой. При этом исследователю невозможно находиться вне текста, и всякая интерпретация и критика считается несостоятельной, если она допускает «выход» исследователя из текста.
Помимо Ж. Лиотара, М. Фуко и Ж. Дерриды видными представителями постмодернизма сегодня являются такие авторы, как Ж. Бодрийар, Ж. Делез, Ф. Гваттари и другие. Всех их объединяет стиль мышления, в рамках которого отдается предпочтение не постоянству знания, а его нестабильности; ценятся не абстрактные, а конкретные результаты опыта; утверждается, что действительность сама по себе, т. е. кантовская «вещь в себе», недоступна для нашего познания; делается акцент не на абсолютность истины, а на ее относительность. Поэтому никто не может претендовать на окончательную истину, ибо всякое понимание является человеческим истолкованием, которое не бывает окончательным. Кроме того, на него оказывают существенное влияние такие факты, как социально-классовая, этническая, расовая, родовая и т. д. принадлежность индивида.
Таким образом, мир не существует отдельно от интерпретатора и интерпретации, и представление о нем реализуется через беспрерывную цепь интерпретаций. Объект и субъект познания оказываются нераздельными. При этом объект познания мы воспринимаем таким, каким он уже дан нам в интерпретации предшествующих познающих субъектов. И любой объект познания уже изначально оказывается включенным в определенный до нас истолкованный контекст.
Кроме того, человеческое познание происходит посредством знаков и символов, которые в своем происхождении и своих смыслах и значениях обусловлены также человеческими факторами: историческими и культурными условиями, интересами, психологическими свойствами и т. д. Поэтому на объекте всегда лежит печать субъекта. Всякое познание жестко связано с субъективностью познающего, которую невозможно преодолеть в познании, но которая искажает истинный смысл, значение и характер объекта.
Итак, в философии (так же, как и в науке, искусстве, религии) эпохи постмодерна не существует и не может существовать какая-либо объективная основа, ибо нет объективной истины, той точки зрения, которая могла бы служить основанием для «истинного» мировоззрения. Отсутствие опорных пунктов и устойчивых принципов познания, размытость границ между объектом и субъектом познания, социокулътурная обособленность, историческая относительность и неопределенность любого знания – все это и характеризует «ситуацию постмодернизма» в современной культуре вообще и философии в частности. В «состоянии постмодерна» человек оказался лишенным каких-либо философских, научных, религиозных или нравственных опор и устоев и остался один на один с миром, в котором безраздельно властвует гераклитовское «panta rei».
Следует отметить, что смысл и содержание понятия «постмодернизм» у различных авторов во многом отличаются. И это вполне понятно и естественно, ибо само мышление в рамках этой парадигмы исключает какое-либо единство взглядов и постоянство мировоззренческих позиций. Постмодернизм по своей сущности и смыслу не может рассматриваться в качестве какой-либо самостоятельной и определенной философии. Постмодернизм как особая единая философская система – это contradictio in adjecto . Поэтому в данном случае не употребляется термин «философия постмодернизма». Говорят о «постмодернистском мышлении», «ситуации постмодернизма в философии», «интеллектуальной ситуации постмодернизма». И это не случайно, ибо, как уже отмечалось в литературе, «то, что имеется в виду под словом «постмодерн», значительно разнится в зависимости от контекста» .
Однако сказанное не означает, что ситуацию постмодернизма в философии вообще нельзя охарактеризовать никаким образом. По мнению Р. Тарнаса, «в самых общих чертах постмодернистское мышление можно рассматривать как незавершенный и непостоянный набор положений, который складывается постепенно под влиянием множества разнообразнейших интеллектуальных и культурных толкований» . Поэтому если, несмотря на имеющиеся в рамках постмодернизма различия, попытаться выделить этот «набор положений», т. е. его некоторые общие черты, то прежде всего, видимо, надо назвать следующие из них.
- Плюрализм, отсутствие какого-либо единого начала и универсальных предпосылок. Ни в познании, ни в культуре, ни в человеческом мире нет никаких интегрирующих идей. Всякое единство носит «репрессивный» характер и связано с тоталитаризмом, любая форма которого должна быть отвергнута.
- Неспособность человека познать и изменить мир и порядок вещей. Любые наши проекты преобразования действительности обречены на провал.
- Отказ от попыток привести мир в систему, ибо он не поддается никакой систематизации и не вмещается ни в какие схемы. События всегда идут впереди теории.
- Отказ от модернистского способа мышления посредством оппозиций и утверждение мышления вне оппозиций (вне бинаризма): субъект-объект, целое-часть, внутреннее-внешнее, центр-периферия, власть-подчинение, верх-низ, мужское-женское, научное-обыденное, высокое искусство-китч и т. д.
- Распад субъекта как центра познания и утверждение децентрации, т. е. отрицание центра как такового.
- Поскольку отрицается оппозиция «субъект-объект» и субъект перестает быть центром познания, то становится возможным говорить о «философствовании без субъекта», что в рамках классического философского мышления является нонсенсом.
- Представление мира и культуры как совокупности текстов. Текст как репрезентация реальности. А поскольку ни одно истолкование текста не может претендовать на признание всеми, то и «истинного» смысла текста быть в принципе не может.
- Отказ от понятия «прогресс» как в знании, так и в социальной жизни.
Таким образом, для постмодернизма не может быть и речи о какой-то истине или прогрессе. Все относительно. Наше знание – это результат исторически обусловленной языковой и социальной практики. Эти языковые структуры не связаны с какой-либо независимой реальностью, а социальная практика всегда ограничена локальными формами бытия. Разум человека не может претендовать не только на истинность, но и универсальность. Замена реальности текстом снимает проблемы первичности-вторичности, объективности-субъективности, а вместе с этим и вопрос об «объективности» истины и «объективности» бытия. В постмодерне другие точки отсчета, контексты и ассоциации. Здесь речь идет не об объективной реальности и ее отражении в сознании, а о текстах, которые имеют отношение только к другим текстам, которые в свою очередь... и так до бесконечности. Происходит «языковая игра», игра «означающих». Существует плюрализм человеческих «истин», который «разоблачает» обыденное представление о силе нашего разума, якобы способного все больше и больше постигать какую-либо первоначальную реальность.
Характерная черта постмодернизма – негативизм, «апофеоз беспочвенности» (Л. Шестов). Все, что до пост- модернизма считалось устоявшимся, надежным и определенным: человек, разум, философия, культура, наука, прогресс, – все было объявлено несостоятельным и неопределенным, все превратилось в слова, рассуждения и тексты, которые можно интерпретировать, понимать и «деконструировать», но на которые нельзя опереться в человеческом познании, существовании и деятельности.
Важная черта «ситуации постмодерна» в том, что он принципиально не может существовать как какое-либо целостное и общее мировоззрение или философия. Ибо, согласно ему самому, «хаосу жизни» нельзя навязывать никакую теорию. Так как в основе этой мыслительной парадигмы лежит утверждение плюралистичности, локальности, временности (темпоральности) и децентрации бытия, то постмодернизм выступает разрушителем всех и всяческих философских и мировоззренческих течений, школ и направлений. Пессимизм, отчаяние и недоверие к действительности – также характерные черты этого мышления.
И тут мы сталкиваемся с весьма парадоксальной ситуацией, когда теория разрушает и отрицает саму себя, исходя из собственных постулатов. Действительно, с одной стороны, постмодернизм претендует на определенный концептуальный смысл, на утверждение своих заслуг перед классическими концепциями (теориями модерна). Чувство превосходства постмодерна над последними вытекает прежде всего из осознания того, что человек бессилен объяснить мир, что человеческий разум (в том числе и его собственный) не способен добраться до сути вещей и не может претендовать на «истину». Но, с другой стороны, постмодернизм тем самым отрицает и самого себя, свою собственную «истинность» и лишает других доверия к своим собственным рассуждениям, словам и текстам.
Представители постмодерна, таким образом, загоняют себя в логическую ловушку, которую они сами себе устроили: они пытаются оспорить эпистемологическую способность разума, обращаясь для этого к самому разуму. Проблема, следовательно, состоит в том, как можно при помощи логики и разума доказать «неспособность разума» к доказательству, к познанию вообще.
Итак, в «сухом остатке» от постмодернизма остается лишь критическое сознание, которое вместе с тем является и самокритическим сознанием. И это последнее само по себе уже обнадеживает и вызывает оптимизм. Ибо, применив «деконструкцию» к самому себе, постмодернизм необходимо должен будет признать историческую относительность и преходящее значение своих собственных «истин», утверждений и текстов и охарактеризовать себя как один из возможных «локально-темпоральных-децентрированных-антитоталитарных» и т. д. взглядов. И это совсем не означает, что завтра не появится новая философская парадигма, ибо место для нее уже расчищено, благодаря в том числе и постмодернизму. И в этом, возможно, заключается его самое большое значение в истории философской мысли.
Вместе с тем следует отметить, что постмодернизм способствовал утверждению не только критического мышления, но и социальной критики западно-европейской истории и общества. Многие, в том числе представители научного сообщества, были вовлечены в «деконструкцию» традиционного восхваления капитализма.
После постмодернизма уже, видимо, нельзя отрицать равноправную многозначность объективной реальности, человеческого духа и человеческого опыта. Понимание всеми этого равноправного многообразия мира создает предпосылки для его интеграции и синтеза в единую систему. И если человечество не осознает тех возможностей и импульсов, которые содержатся в этой интегративной тенденции, если оно не вырабатывает для себя объединяющих идей, то в XXI веке оно столкнется уже не с «деконструкцией», а с «деструкцией», причем не в теоретическом, а практическом «контексте».
Противоречие в определении, например, «круглый квадрат», «горячий снег», «сухая вода», «незанимающийся студент».
Тарнас Р. История западного мышления. М.: КРОН-ПРЕСС. 1995. С. 335.
Тарнас Р. История западного мышления. М.: КРОН-ПРЕСС, 1995. С. 335. В связи со сказанным следует отметить, что в качестве синонима термина «постмодернизм» иногда употребляют термин «постструктурализм» (реже «неоструктурализм»). На наш взгляд, их следует различать. Постструктурализм – это хотя и наиболее радикальная, но все-таки одна из составных частей постмодернизма, не исчерпывающая все его содержание. Кроме того, возникновение постструктурализма связано с критикой структурализма, а постмодернизм, как было показано выше, имеет своими предпосылками критику классической философии.
