шахта Новая Селимская в 18 км от Алапаевска , Пермская губерния , РСФСР
Великая княгиня Елизавета Фёдоровна (Елизавета Александра Луиза Алиса ; в семье её звали Элла ; официально в России - Елисавета Феодоровна ) (1 ноября , Дармштадт - 18 июля , Пермская губерния) - принцесса Гессен-Дармштадтская, великая княгиня дома Романовых . Причислена к лику святых Русской православной церкви в .
Семья и детство
Вторая дочь великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и принцессы Алисы , внучка английской королевы Виктории . Её младшая сестра Алиса позднее стала российской императрицей Александрой Фёдоровной .
С детских лет была религиозно настроена, участвовала в делах благотворительности вместе со своей матерью, великой герцогиней Алисой, умершей в . Большую роль в духовной жизни семьи играл образ святой Елизаветы Тюрингенской, в честь которой была названа Элла: эта святая, родоначальница герцогов Гессенских, прославилась делами милосердия.
Супруга великого князя
Великая княгиня Елизавета Фёдоровна
Считалась одной из первых красавиц среди европейских принцесс, обладала очень приятным голосом, хорошо пела, рисовала, составляла с большим вкусом букеты цветов. В вышла замуж за великого князя Сергея Александровича , брата российского императора Александра III . После замужества жила с супругом в его подмосковном имении Ильинское. По её настоянию в Ильинском была устроена больница, периодически проходили ярмарки в пользу крестьян.
В совершенстве овладела русским языком, говорила на нём почти без акцента. Ещё исповедуя протестантизм, посещала православные богослужения. В вместе с мужем совершила паломничество в Святую Землю. В приняла православие, написав перед этим своему отцу: «Я все время думала и читала и молилась Богу - указать мне правильный путь - и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином».
Елизавета Фёдоровна и Сергей Александрович
В качестве супруги московского генерал-губернатора (великий князь Сергей Александрович был назначен на этот пост в 1891) организовала в Елисаветинское благотворительное общество, учреждённое для того, чтобы «призревать законных младенцев беднейших матерей, дотоле помещаемых, хотя без всякого права, в Московский Воспитательный дом, под видом незаконных». Деятельность общества вначале проходила в Москве , а затем распространилась и на всю Московскую губернию. Елисаветинские комитеты были образованы при всех московских церковных приходах и во всех уездных городах Московской губернии. Кроме того, Елизавета Фёдоровна возглавила Дамский комитет Красного Креста, а после гибели супруга она была назначена председательницей Московского управления Красного Креста.
С началом русско-японской войны Елизавета Федоровна организовала Особый комитет помощи воинам, при котором в Большом Кремлевском Дворце был создан склад пожертвований в пользу воинов: там заготавливали бинты, шили одежду, собирали посылки, формировали походные церкви.
4 февраля её супруг был убит террористом Иваном Каляевым , который метнул в него ручную бомбу. Тяжело переживала эту драму. Греческая королева Ольга Константиновна, двоюродная сестра убитого Сергея Александровича, писала: «Это чудная, святая женщина - она - видно, достойна тяжелого креста, поднимающего ее все выше и выше!». Позднее великая княгиня посетила в тюрьме убийцу: она передала ему прощение от имени Сергея Александровича, оставила ему Евангелие . Более того, она подала прошение императору Николаю II о помиловании террориста, но оно не было удовлетворено.
Основательница Марфо-Мариинской обители
Вскоре после гибели мужа продала свои драгоценности (отдав в казну ту их часть, которая принадлежала династии Романовых), и на вырученные деньги купила на Большой Ордынке усадьбу с четырьмя домами и обширным садом, где расположилась основанная ею в Марфо-Мариинская Обитель Милосердия (монастырь с сочетанием благотворительной и медицинской работы).
Была сторонницей возрождения чина диаконис - служительниц церкви первых веков, которые в первые века христианства поставлялись через рукоположение, участвовали в совершении Литургии, примерно в той роли, в какой сейчас служат иподиаконы, занимались катехизацией женщин, помогали при крещении женщин, служили больным. Получила поддержку большинства членов Святейшего Синода в вопросе о присвоении этого звания сёстрам обители, однако, в соответствии с мнением Николая II, решение так и не было принято.
При создании обители был использован как русский православный, так и европейский опыт. Сёстры, жившие в обители, приносили обеты целомудрия, нестяжания и послушания, однако, в отличие от монахинь, по истечении определенного срока могли уйти из обители, создать семью и быть свободными от данных прежде обетов. Сестры получали в обители серьёзную психологическую, методологическую, духовную и медицинскую подготовку. Им читали лекции лучшие врачи Москвы, беседы с ними проводили духовник обители о. Митрофан Сребрянский (позднее архимандрит Сергий; канонизирован Русской православной церковью) и второй священник обители о. Евгений Синадский.
Елизавета Фёдоровна в одежде сестры Марфо-Мариинской обители
По плану Елизаветы Фёдоровны, обитель должна была оказывать комплексную, духовно-просветительскую и медицинскую помощь нуждающимся, которым часто не просто давали еду и одежду, но помогали в трудоустройстве, устраивали в больницы. Нередко сестры уговаривали семьи, которые не могли дать детям нормальное воспитание (например, профессиональные нищие, пьяницы и т. д.), отдать детей в приют, где им давали образование, хороший уход и профессию.
В обители были созданы больница, отличная амбулатория, аптека, где часть лекарств выдавалась бесплатно, приют, бесплатная столовая и еще множество учреждений. В Покровском храме обители проходили просветительские лекции и беседы, заседания Палестинского общества, Географического общества, духовные чтения и другие мероприятия.
Поселившись в обители, Елизавета Фёдоровна вела подвижническую жизнь: ночами ухаживая за тяжелобольными или читая Псалтирь над умершими, а днем трудилась, наряду со своими сестрами, обходя беднейшие кварталы, сама посещала Хитров рынок - самое криминогенное место тогдашней Москвы, вызволяя оттуда малолетних детей. Там её очень уважали за достоинство, с которым она держалась, и полное отсутствие превозношения над обитателями трущоб. Во время Первой мировой войны активно заботилась о помощи русской армии, в том числе раненым солдатам. Тогда же она старалась помочь военнопленным, которыми были переполнены госпитали и, в результате, была обвинена в пособничестве немцам. Резко негативно относилась к Григорию Распутину , хотя ни разу с ним не встречалась. Убийство Распутина, православного христианина, не отлученного от Церкви, расценила как «патриотический акт».
Мученическая кончина
Отказалась покинуть Россию после прихода к власти большевиков. Весной 1918 года она была заключена под стражу и выслана из Москвы в Пермь . В мае 1918 года её вместе с другими представителями дома Романовых перевезли в Екатеринбург и разместили в гостинице «Атамановские номера» (в настоящее время в здании расположено управление ФСБ и ГУВД по Свердловской области , современный адрес - перекресток улиц Ленина и Вайнера), а затем, через два месяца, в город Алапаевск . Не теряла присутствие духа, в письмах наставляла оставшихся сестер, завещая им хранить любовь к Богу и ближним. Вместе с ней находилась сестра из Марфо-Мариинской обители Варвара Яковлева.
В ночь на 5 (18) июля года великая княгиня Елизавета Фёдоровна была убита большевиками: сброшена в шахту Новая Селимская в 18 км от Алапаевска. Вместе с ней погибли:
- великий князь Сергей Михайлович ;
- князь Иоанн Константинович ;
- князь Константин Константинович (младший) ;
- князь Игорь Константинович ;
- князь Владимир Павлович Палей ;
- Фёдор Семёнович Ремез, управляющий делами великого князя Сергея Михайловича;
- сестра Марфо-Мариинской обители Варвара (Яковлева) .
Все они, кроме застреленного великого князя Сергея Михайловича, были сброшены в шахту живыми. Когда тела были извлечены из шахты, то было обнаружено, что некоторые жертвы жили и после падения, умирая от голода и ран. При этом рана князя Иоанна, упавшего на уступ шахты возле великой княгини Елизаветы Фёдоровны, была перевязана частью ее апостольника . Окрестные крестьяне рассказывали, что несколько дней из шахты доносилось пение молитв.
31 октября 1918 года Белая Армия заняла Алапаевск. Останки убитых извлекли из шахты, положили в гробы и поставили на
Принцесса Гессенская Елизавета-Александра-Луиза-Алиса (в семье ее звали Эллой) родилась 20 октября (1 ноября) 1864 года в Дармштадте. Она была второй дочерью Великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IY и внучкой английской королевы Виктории. В семье было семеро детей. Впоследствии одной из ее младших сестер, Алисе, было суждено стать супругой последнего Российского императора. Герцогство Гессенское переживало в годы детства Эллы нелегкий период: участие в австро-прусской войне разорило страну.
Воспитывали детей довольно строго,например, старшие дети сами должны были следить за порядком в комнатах, помогать младшим. Мать Эллы, принцесса Алиса, основала целый ряд благотворительных учреждений (некоторые действуют и посейчас). Посещая госпиталь или приют, она часто брала с собой старших детей, стремилась развивать в дочерях сострадание. Большую роль в духовной жизни семьи играл образ св. Елизаветы Тюрингенской, в честь которой была названа Элла. Эта святая, родоначальница герцогов Гессенских, прославилась делами милосердия.
В 1873 году погиб маленький брат Елизаветы. Это было первое серьезное потрясение в ее жизни. Девочка дает обет целомудрия, чтобы не иметь детей. (Заметим, что, выйдя замуж, она этот обет не нарушила. Все это стало известным, когда духовника Елизаветы заставляли дать показания об оргиях, якобы бывших в стенах обители, а он в ответ предъявил медицинскую карту Матушки, где было написано: «Virgo»).
1878 год принес еще более страшную беду: в эпидемии дифтерита умерли сестра и мать Эллы. И тут юная девушка проявляет удивительную самоотверженность. Словно забывая о себе, она утешает отца, королеву Викторию; на нее и на ее старшую сестру Викторию ложится забота обо всем доме, о младших детях, особенно о шестилетней Алисе - Елизавета навсегда сохранила материнское отношение к младшей сестре.
В 1884 году наступает переворот в жизни Эллы: она выходит замуж за великого князя Сергея Александровича, брата царя Александра Ш. Сразу скажу, что Элла очень любила своего мужа. Вокруг их брака ходит очень много сплетен; я не знаю их источника, знаю только, что в письмах своих - разным людям, в т.ч. королеве Виктории, с которой была очень близка и откровенна, - Элла писала неоднократно, что счастлива в браке. Думаю, для нас этого достаточно.
Свадьба была очень пышной и тоже с элементом поэтичности. Например, по описанию Л.Миллер - ее книга о Елизавете Федоровне была первым достаточно полным ее жизнеописанием в нашей стране, - «Ее жених, Великий князь Сергей Александрович, зная, как она любила цветы, украсил все ее вагоны душистыми цветами исключительно белого цвета». Вы себе только представьте, какая красота - благоухающий поезд!
После свадьбы молодожены отправились в свое подмосковное имение Ильинское. И вот очередной поступок, характеризующий Елизавету как неординарного человека с открытым сердцем: вместо того чтобы беспечно развлекаться, как и положено женщине, только что вышедшей замуж за брата царя, она обходит дома крестьян в имении. И ужасается. Бедность, серость, отсутствие элементарной медицинской помощи... По ее настоянию Сергею пришлось срочно выписывать акушера для своих крестьянок, а в дальнейшем в Ильинском была устроена больница, периодически проходили ярмарки в пользу крестьян (гости Сергея и Эллы покупали всевозможные изделия местных умельцев). Кроме того, Элла горячо взялась за изучение русского языка. Овладела она им в совершенстве, говорила почти без акцента.
Довольно быстро у молодой четы появился круг друзей, которые любили бывать у них и в Ильинском, и в Петербурге. Элла великолепно справлялась с ролью хозяйки дома. Надо сказать, что она действительно была очень красива, многие считали ее внешность безупречной, еще будучи невестой, она считалась одной из двух лучших красавиц Европы. Но ни одна фотография, ни один портрет не могли передать эту красоту. Существует считанное число удачных фотографий Елизаветы, да и то, они изображают ее обычно вполоборота, и по ним нельзя назвать ее красоту необыкновенной. Видимо, все ее обаяние заключалось в красоте души, сиянии глаз, простой и изящной манере, доброте и внимании к людям. Она обладала очень приятным голосом, хорошо пела, рисовала, составляла с большим вкусом букеты цветов. Живое чувство юмора и такт привлекали ее собеседников. Она горячо верила в Бога, и, будучи еще протестанткой, вместе с мужем посещала православные богослужения.
В 1888 году Елизавета с мужем посетила Святую землю. Это паломничество произвело на нее глубокое впечатление. В храме св. Марии Магдалины у подножия Елеонской горы она сказала: «Как бы я хотела быть погребена здесь!» Ее пророчество исполнилось: сейчас ее мощи и мощи ее келейницы Варвары Яковлевой, пострадавшей вместе с нею, лежат в этом храме. У Гроба Господня Елизавета много молилась за Россию, за свою семью... Это время было временем духовного поиска. Перед Елизаветой встал вопрос о переходе в Православие.
На это было трудно решиться. Елизавету мучила мысль, что отец и все родные не поймут ее шага, будут объяснять его соображениями положения в свете, подчинения воле мужа и т.п. Она писала пронзительные письма отцу, брату, сестрам, бабушке.
«А теперь, дорогой Папа, я хочу что-то сказать Вам и умоляю Вас дать Ваше благословение... Я все время думала и читала и молилась Богу - указать мне правильный путь - и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином... Я бы это сделала даже и прежде, только мучило меня то, что этим я доставляю Вам боль и что многие родные не поймут меня. Но Вы, разве Вы не поймете, мой дорогой Папа?.. Прошу, прошу по получении этих строк простить Вашу дочь, если она Вам доставит боль... Прошу только маленькое ласковое письмо...» (Цит. по книге Л. Миллер)
Елизавета попросила составить для отца записку с разъяснением догматов православной церкви в сравнении с протестантским вероучением. Эту записку составил для нее протопресвитер Иоанн Янышев.
К сожалению, почти никто из родных не поддержал Елизавету в ее намерении. Ей пришлось получить довольно резкие ответы от отца и брата, и лишь две Виктории - сестра Елизаветы принцесса Баттенбергская и королева Виктория - не упрекали ее, а старались ободрить своими письмами. Православные же родственники из дома Романовых поддерживали Елизавету в ее решении. Таинство Миропомазания было совершено в Лазареву субботу 1891 года.
В том же году Сергей Александрович был назначен генерал-губернатором Москвы. Это была серьезная перемена всего уклада жизни для Елизаветы. Она стала первой светской дамой Москвы. Переезд из Петербурга в Москву, необходимость активно участвовать в светской жизни, бывать на приемах и концертах и устраивать их у себя - все это подорвало здоровье Елизаветы. У нее начались мигрени.
Здесь мне видится загадка души. Елизавета Федоровна была необычайно впечатлительна; в ее письмах можно найти сентиментальные ноты, события внешнего и духовного мира производили на нее сильное действие, подчас она сильно страдала от непонимания, от сплетен - сильнее, чем, может быть, другие на ее месте. И при этом, поставив себе цель сделать что-то ради славы Божьей и ради милосердия, она шла к этой цели, не колеблясь. Она, уже будучи настоятельницей обители милосердия, посещала трущобы, где царили ужасающая грязь, болезни и разврат. Она ассистировала на сложных полостных операциях. Она ухаживала за гнойными и ожоговыми больными. Те сестры нынешней Марфо-Мариинской обители, кто сейчас работает в ожоговом центре, после работы с трудом приходят в себя - она же ничем не выдавала, что ей трудно это все видеть. Как этой нежной женщине, любящей цветы и тихие разговоры, удавалось ради Бога преодолевать то, что не под силу самым крепким мужчинам?
Этот период был тяжким и еще по одной причине. Сначала умерла жена великого князя Павла Александровича. Сергей Александрович и Елизавета Федоровна очень дружили с этой семьей. Это было сильное потрясение для них. Умирающая родила недоношенного ребенка, которого выходили в Ильинском. Впоследствии великий князь Павел попал в опалу из-за своего второго брака, и двое его детей царской волей были переданы на воспитание Сергею Александровичу и Елизавете Федоровне.
А вскоре умер и отец Елизаветы. Она очень любила отца и тяжело пережила его смерть. Ее здоровье еще ухудшилось. Чтобы прийти в себя, она вместе с мужем совершила путешествие по Волге, а через некоторое время они посетили королеву Викторию.
Несмотря на все эти переживания, Елизавета Федоровна очень активно занималась благотворительной деятельностью, которую вела и раньше, но не в таком объеме. Положение генерал-губернаторши давало ей широкую возможность для дел общественного призрения. Если просматривать периодику 1890-х годов, в разделах по благотворительности довольно часто встречается имя Е.И.В. Елисаветы Феодоровны, наряду с прот. И.И.Сергиевым - о. Иоанном Кронштадтским. Самое значительное дело в этот период - Елисаветинское благотворительное общество. «Елисаветинское благотворительное общество, состоящее под Высочайшим покровительством Их Императорских Величеств и под Августейшим попечительством Государыни Великой Княгини Елисаветы Феодоровны, учреждено специально для того, чтобы... призревать законных младенцев беднейших матерей, дотоле помещаемых, хотя без всякого права, в Московский Воспитательный дом, под видом незаконных. Основанное в январе 1892 г., исключительно для столицы, и распространившее в конце того же года, с Высочайшего соизволения, свою благотворительную деятельность и на всю Московскую губернию, Елисаветинское общество встретило теплое сочувствие среди москвичей, что дало ему возможность в короткое время образовать Елисаветинские комитеты при всех 224 московских церковных приходах и открыть таковые же во всех уездных городах Московской губернии» (журнал «Детская помощь», 1894 г.) Деятельность Общества была тщательно спланирована и охватывала детей различных возрастов, обеспечивая их будущее.
Кроме того, Елизавета Федоровна возглавила Дамский комитет Красного Креста, а после гибели супруга она была назначена председательницей Московского управления Красного Креста.
С началом русско-японской войны Елизавета Федоровна организовала Особый комитет помощи воинам. При этом комитете в Большом Кремлевском Дворце был создан склад пожертвований в пользу воинов. Там заготавливали бинты, шили одежду, собирали посылки, формировали походные церкви.
Там 4 февраля 1905 года застал Елизавету Федоровну страшный взрыв. Никто из находившихся на этом складе не понял, что произошло. А Елизавета, вскрикнув: «Это Сергей!» бросилась бежать по коридорам дворца, в одном платье выбежала на улицу - кто-то набросил на нее плащ - и в стоявшей возле крыльца карете поспешила к месту взрыва. Зрелище было ужасно. Сильный взрыв превратил карету великого князя в груду щепок, а его самого разорвал, обезобразив до неузнаваемости. Снег вокруг смешался с кровью. Елизавета, стоя на коленях, собирала то, что несколько минут назад было ее мужем.
Следующие несколько дней Елизавета жила, как автомат, ничего не ела, взгляд ее оцепенел. Единственное, что ее поддерживало - это молитва и Причастие. И опять неожиданный поступок: в тот же день, в том же своем голубом платье, она поехала в больницу к кучеру великого князя. На вопрос, жив ли Сергей Александрович, она ответила: «он прислал меня к Вам». Кучер умер со спокойным сердцем. А через несколько дней Елизавета посетила в тюрьме убийцу мужа, Ивана Каляева. Она передала ему прощение от имени Сергея Александровича, оставила ему Евангелие. Более того, она подала прошение о помиловании террориста, но оно не было удовлетворено.
Вскоре после этого Елизавета Федоровна решила полностью посвятить себя служению людям. У нее было очень много прекрасных драгоценностей. Она отделила ту часть, которая принадлежала фамилии Романовых, и отдала в казну, еще небольшую часть подарила своим друзьям. Оставшиеся драгоценности продала, и на эти деньги купила на Большой Ордынке усадьбу с 4 домами и обширным садом, где и расположилась Марфо-Мариинская обитель. Движение сестер милосердия, начавшее разворачиваться со времени Крымской войны, было хорошо известно Елизавете: она, вместе с Сергеем Александровичем, была попечительницей Иверской общины сестер милосердия, участвовала в ее управлении и имела самое живое представление о возможностях такой общины. Но ей хотелось большего: возродить движение диаконисс. Диакониссы - служительницы Церкви первых веков - поставлялись через рукоположение, участвовали в совершении Литургии, примерно в той роли, в какой сейчас служат иподиаконы, занимались катехизацией женщин, помогали при крещении женщин, служили больным - одним словом, их роль была значительна. На Русь христианство пришло уже на закате этого движения, и диаконисс здесь никогда не было. Вот как описывает сама Елизавета Федоровна отношение части Российской Церкви к идее такой обители:
«Видишь ли, мы просили о присвоении имени «диаконисс», что по-гречески означает «служительницы», то есть служительницы Церкви, чтобы сделать наше положение в стране возможно более ясным: мы - организация Православной Церкви. А в интервью Гермогена (епископ Саратовский, член Синода - Е.Л.), опубликованном в газетах, нам брошен резкий упрек в подражании протестантизму, тогда как мы трудимся под прямым руководством митрополита, в постоянном непосредственном контакте с епископами... Церковь должна поддержать нас, не бросать, и, к счастью, в основном так оно и есть. Аликс (императрица Александра, сестра Елизаветы - Е.Л.) находит, что с нашим домом сестер все совершенно ясно, ну а я как раз с этим не могу полностью согласиться и надеюсь, коль скоро наш «чин посвященных» утвержден Священным Синодом, мы будем стоять на этом крепко и ожидать, что нас ясно и открыто представят стране как церковную, православную церковную организацию. Большего я не желаю. В любой день можно умереть, и мне было бы очень жаль, если бы такой тип обители - не совсем монастырь и, конечно же, не обыкновенная светская община - подвергся изменению... Все наши службы отправляются как в монастыре, весь труд основан на молитве...» (письмо Николаю П, цит. по книге «Материалы к житию...»).
Устав и строй обители были уникальны: они вобрали в себя, с одной стороны, опыт православных монастырей, и с другой - опыт западных общин диаконисс. Под руководством старцев Зосимовой пустыни, Елизавета вместе с придворным священником Янышевым и другими церковными деятелями разрабатывала устав обители. Они скрупулезно исследовали европейский опыт милосердной деятельности, в частности, в Германии. На родине Елизаветы изучали уставы общин диаконисс и остановились на Штутгартском уставе, как наиболее приближенном к возможностям России. Глубоко уважая путь русского монашества, великая княгиня полагала все-таки, что постоянная молитва, внутреннее созерцание должны быть конечным этапом и вознаграждением тех, кто уже отдал свои силы на благо служения Богу через ближнего. Впоследствии, согласно Уставу обители, предполагалось создать скит для того, чтобы потрудившиеся сестры по желанию могли принять монашество.
Основа жизни обители отражена в ее названии. Марфа и Мария - евангельские сестры, принявшие Христа у себя в доме. Марфа заботилась об услужении Господу. Мария же села у ног Иисуса и слушала слово Его. В принятом в Церкви чтении этого отрывка к нему прибавляются стихи из следующей главы, где Иисус говорит: «Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его». Марфа и Мария - образ труда и молитвы. При посвящении сестрам выдавались четки с наказом непрестанно творить молитву Иисусову.
Первые сестры появились в обители в начале 1909 года. Их было всего 6, но уже к концу года их число возросло до 30, а со своего скорбного пути на Урал Матушка прислала каждой сестре по записочке - 105 записок. Сестрами обители могли быть православные христианки, девицы или вдовы, в возрасте от 20 до 40 лет (требовалось немало физических сил, чтобы выполнять такое служение). Сотрудницами же обители могли быть женщины любого семейного положения и не обязательно православные. Они приходили помогать обители в свободное время.
В апреле 1910 года епископ Трифон (Туркестанов), один из друзей-покровителей обители, посвятил первых 17 сестер во главе с великой княгиней в крестовые сестры. Они принесли обеты целомудрия, нестяжания и послушания, однако, в отличие от монахинь, по истечении определенного срока (1 год, 3, 6 и более лет) могли уйти из обители, создать семью и быть свободными от данных прежде обетов. По уставу, обитель должна была помочь таким сестрам, приготовить им приданое и поддержать их на первых порах.
Деятельность обители значительно отличалась от деятельности общин милосердия, бывших тогда в Москве. Общины милосердия ограничивались, в основном, медицинской помощью нуждающимся. По плану Елизаветы Федоровны, обитель должна была оказывать комплексную, духовно-просветительскую и медицинскую помощь. Для этих целей первые 3 года сестры исследовали жизнь беднейших семей, сведения о которых поступали в специальный почтовый ящик на стене обители. Исходя из установленных нужд, призреваемым часто не просто давали еду и одежду, но помогали в трудоустройстве, устраивали в больницы. Нередко сестры уговаривали семьи, которые не могли дать детям нормальное воспитание (например, профессиональные нищие, пьяницы и т.д.), отдать детей в приют, где им давали образование, хороший уход и профессию. Елизавета сама обходила Хитров рынок (самое «гнилое» место в тогдашней Москве, трущобы и притоны). Здесь ее очень уважали за достоинство, с которым она держалась, и полное отсутствие превозношения над этими людьми.
Сестры до своего выхода к призреваемым получали очень серьезную психологическую, методологическую, духовную и медицинскую подготовку. Им читали лекции лучшие врачи Москвы, беседы с ними проводили духовник обители о. Митрофан Сребрянский, человек выдающихся духовных способностей, и второй священник обители о. Евгений Синадский. Кроме того, приглашался о. Иосиф Фудель для ознакомления сестер с тюремной жизнью и способами облегчения нравственных страданий преступников. В обители были больница на 22 места (она намеренно не расширялась), отличная амбулатория, аптека, где часть лекарств выдавалась бесплатно, приют, бесплатная столовая и еще множество учреждений. По замыслу Матушки и отца Митрофана, обитель должна стать для всей России духовным центром, школой диаконисс, где сестры получали бы управление, поддержку и возможность нравственного обновления.
Поселившись в обители, Елизавета Федоровна начала жизнь прямо подвижническую: порой почти не спала, ночами ухаживая за тяжелобольными или читая Псалтирь над умершими, а днем трудилась, наряду со своими сестрами, обходя беднейшие кварталы. Кроме того, известные хирурги города приглашали ее ассистировать при сложных операциях.
Очень важную роль в просветительской деятельности обители играл Покровский соборный храм. Храмов в обители было 2; первый - в честь праведных Марфы и Марии - предназначался для сестринских молитв, а также для тяжелобольных, которые могли слышать богослужение из своих палат, прилегавших к помещению церкви. Второй храм - Покрова Пресвятой Богородицы - представляет особый интерес. Выстроенный в 1910 году крупнейшим русским архитектором А.В.Щусевым, расписанный М.В.Нестеровым и П.Д.Кориным, он сам по себе является ценным достоянием культуры, привлекающим внимание горожан. Но главное - благоговейные богослужения, совершаемые духовенством обители, а нередко - и иерархами Церкви при дивном пении сестер, и просветительские лекции и беседы, которые велись каждое воскресение в трапезной этого храма духовником обители о. Митрофаном и приглашенными им лучшими проповедниками того времени. Москвичи активно посещали эти занятия. В трапезной храма проходили также заседания Палестинского общества, Географического общества, духовные чтения и другие мероприятия.
Не оставила Елизавета Федоровна прежнюю свою деятельность. Она продолжала быть председательницей Московского комитета Красного Креста, посещала различные благотворительные учреждения. Во время войны активно заботилась о снаряжении армии и помощи раненым.
Трудно найти сферу социального служения, которая не была бы охвачена покровительством Великой матушки. Вот некоторый перечень ее обязанностей (далеко не полный: Елизавета Федоровна занимала в течение своей жизни более 150 должностей!)
Почетная председательница Дома воспитания сирот убитых воинов, Московского городского училища.
Председательница Елисаветинской женской гимназии.
Почетный член общества слепых, Московского отделения Императорского Русского музыкального общества, общества спасания на водах.
Председательница Палестинского общества.
Попечительница Военного лазарета на Сивцевом Вражке, комитета о военных госпиталях, комитета передвижных храмов и госпиталей г. Москвы и т.д.
Эти общественные дела не были формальностью: Великая матушка вникала в суть каждого дела. Не избежала она и клеветы: во время I Мировой войны, желая помочь военнопленным, которыми были переполнены госпитали, она была обвинена в пособничестве немцам. Результатом протеста против того, чтобы Г.Распутин жил при дворе, явилось отдаление императрицы Александры от сестры.
С началом Февральской революции в обитель стали приходить агрессивно настроенные группы, угрожали великой княгине, искали оружие, якобы спрятанное там. Но первое время все обходилось благополучно, благодаря выдержке и мудрости матушки Елизаветы и отца Митрофана. Германия беспокоилась о судьбе Елизаветы Федоровны; кайзер Вильгельм, когда-то предлагавший ей руку, уговаривал ее уехать из России; одним из условий Брестского мира Германия ставила возможность для великой княгини свободно покинуть Россию. Но она отказалась покинуть свою новую родину и своих духовных чад, хотя ясно предчувствовала страшные события и говорила о мученическом венце, который ждет многих в обители.
В третий день Пасхи 1918 года чекисты увезли Великую матушку из обители и отправили вместе с сестрами Екатериной Янышевой и Варварой Яковлевой сначала в Пермь, а затем в Алапаевск. Сестрам было предложено сохранить жизнь, оставив свою настоятельницу. Елизавета Федоровна уговорила Екатерину уехать, передать в обитель известия об их положении и письма сестрам. А Варвара твердо решилась разделить участь Матушки.
Конвоировать Елизавету Федоровну московские солдаты отказывались, и поручено это дело было латышским стрелкам. Они видели в ней всего лишь одну из представительниц ненавистной династии Романовых, и она подвергалась различным унижениям, так что Патриарху Тихону пришлось ходатайствовать за нее. Но присутствие духа она не теряла, в письмах наставляла оставшихся сестер, завещая им хранить любовь к Богу и ближним.
5 (18) июля 1918 г., в день преподобного Сергия Радонежского, которого очень чтила Елизавета, на следующий день после убийства царской семьи, Елизавета Федоровна вместе со своей келейницей Варварой и еще 6 алапаевскими узниками - членами дома Романовых - была сброшена в старую шахту под Алапаевском. Бросали их живыми. Они получили при падении страшные увечья. Великая княгиня молилась: «Господи, прости их, ибо не ведают, что творят!» Когда тела были извлечены из шахты комиссией Колчака, было обнаружено, что жертвы жили и после падения, умирая от голода и ран. Великая матушка и там продолжала милосердное служение: рана князя Иоанна, упавшего на уступ шахты возле нее, была перевязана частью ее апостольника. Окрестные крестьяне рассказывают, что несколько дней из шахты доносилось пение молитв.
Тела алапаевских жертв были перевезены в Пекин, затем 2 гроба - Елизаветы и Варвары - отправлены в Иерусалим. Тела этих мучениц, в отличие от прочих шести, почти не подверглись тлению, а источали удивительный аромат.
В 1992 году Русской Православной Церковью великая княгиня Елисавета и инокиня Варвара причислены к лику святых новомучеников Российских.
Святая мученица Елизавета Федоровна Романова
Святая преподобномученица великая княгиня Елизавета Федоровна (официально в России — Елисавета Феодоровна) родилась 20 октября (1 ноября) 1864 в Германии, в городе Дармштадт. Она была вторым ребенком в семье великого герцога Гессен-Дармштадского Людвига IV и принцессы Алисы, дочери королевы английской Виктории. Еще одна дочь этой четы (Алиса) станет впоследствии императрицей Российской Александрой Федоровной.
Великая герцогиня Гессенская и Прирейнская Алиса с дочерью Эллой
Элла с матерью Алисой,Великой герцогиней Гессенской и Прирейнской
Людвиг IV Гессенский и Алиса с принцессами Викторией и Елизаветой (справа).
Принцесса Елизавета Александра Луиза Алиса Гессен-Дармштадская
Дети воспитывались в традициях старой Англии, их жизнь проходила по строгому порядку, установленному матерью. Детская одежда и еда были самыми простыми. Старшие дочери сами выполняли свою домашнюю работу: убирали комнаты, постели, топили камин. Впоследствии Елизавета Федоровна говорила: «В доме меня научили всему». Мать внимательно следила за талантами и наклонностями каждого из семерых детей и старалась воспитать их на твердой основе христианских заповедей, вложить в сердца любовь к ближним, особенно к страждущим.
Родители Елизаветы Федоровны раздали большую часть своего состояния на благотворительные нужды, а дети постоянно ездили с матерью в госпитали, приюты, дома для инвалидов, принося с собой большие букеты цветов, ставили их в вазы, разносили по палатам больных.
Елизавета с детства любила природу и особенно цветы, которые увлеченно рисовала. У нее был живописный дар, и всю жизнь она много времени уделяла этому занятию. Любила классическую музыку. Все, знавшие Елизавету с детства, отмечали ее религиозность и любовь к ближним. Как говорила впоследствии сама Елизавета Федоровна, на нее еще в самой ранней юности имели огромное влияние жизнь и подвиги святой её дальней родственницы Елизаветы Тюрингенской, в честь которой она носила свое имя.
Портрет семья Великого герцога Людвига IV, написанный для королевы Виктории в 1879 году художником бароном Генрихом фон Ангели.
В 1873 году разбился насмерть на глазах у матери трехлетний брат Елизаветы Фридрих. В 1876 г. в Дармштадте началась эпидемия дифтерита, заболели все дети, кроме Елизаветы. Мать просиживала ночами у постелей заболевших детей. Вскоре умерла четырехлетняя Мария, а вслед за ней заболела и умерла сама великая герцогиня Алиса в возрасте 35 лет.
В тот год закончилась для Елизаветы пора детства. Горе усилило ее молитвы. Она поняла, что жизнь на земле — путь Креста. Ребенок всеми силами старался облегчить горе отца, поддержать его, утешить, а младшим своим сестрам и брату в какой-то мере заменить мать.
Алиса и Луи вместе со своими детьми: Мари в руках великого князя и (слева направо) Ella, Эрни, Alix, Irene, и Виктория
Великая герцогиня Гессенская и Прирейнская Алиса
Художник - Henry Charles Heath
Принцессы Виктория, Елизавета, Ирен, Аликс Гессен скорбят о матери.
На двадцатом году жизни принцесса Елизавета стала невестой великого князя Сергея Александровича, пятого сына императора Александра II, брата императора Александра III. Она познакомилась с будущим супругом в детстве, когда он приезжал в Германию со своей матерью, императрицей Марией Александровной, также происходившей из Гессенского дома. До этого все претенденты на ее руку получали отказ: принцесса Елизавета в юности дала обет хранить девственность всю жизнь. После откровенной беседы ее с Сергеем Александровичем выяснилось, что он тайно дал такой же обет. По взаимному согласию брак их был духовным, они жили как брат с сестрой.
Великий князь Сергей Александрович
Елизавета Александра Луиза Алиса Гессен-Дармштадская
Елизавета Федоровна с мужем Сергеем Александровичем
Елизавета Федоровна с мужем Сергеем Александровичем.
Елизавета Федоровна с мужем Сергеем Александровичем.
Елизавета Федоровна с мужем Сергеем Александровичем.
Елизавета Федоровна с мужем Сергеем Александровичем.
Венчание состоялось в церкви Большого дворца Санкт-Петербурга по православному обряду, а после него и по протестантскому в одной из гостиных дворца. Великая княгиня напряженно занималась русским языком, желая глубже изучить культуру и особенно веру новой своей родины.
Великая княгиня Елизавета была ослепительно красива. В те времена говорили, что в Европе есть только две красавицы, и обе — Елизаветы: Елизавета Австрийская, супруга императора Франца-Иосифа, и Елизавета Федоровна.
Великая княгиня Елизавета Федоровна Романова.
Ф.И. Рерберг.
Великая княгиня Елизавета Федоровна Романова.
Zon, Karl Rudolf -
Великая княгиня Елизавета Федоровна Романова.
А.П.Соколов
Большую часть года великая княгиня жила с супругом в их имении Ильинское, в шестидесяти километрах от Москвы, на берегу Москвы-реки. Она любила Москву с ее старинными храмами, монастырями и патриархальным бытом. Сергей Александрович был глубоко религиозным человеком, строго соблюдал все церковные каноны, посты, часто ходил на службы, ездил в монастыри — великая княгиня везде следовала за мужем и простаивала долгие церковные службы. Здесь она испытывала удивительное чувство, так непохожее на то, что встречала в протестантской кирхе.
Елизавета Федоровна твердо решила перейти в православие. От этого шага ее удерживал страх причинить боль своим родным, и прежде всего, отцу. Наконец, 1 января 1891 года она написала отцу письмо о своем решении, прося о короткой телеграммы благословении.
Отец не послал дочери желаемой телеграммы с благословением, а написал письмо, в котором говорил что решение ее приносит ему боль и страдание, и он не может дать благословения. Тогда Елизавета Федоровна проявила мужество и, несмотря на моральные страдания твердо решила перейти в православие.
13 (25) апреля, в Лазареву субботу, было совершено таинство миропомазания великой княгини Елизаветы Федоровны с оставлением ей прежнего имени, но уже в честь святой праведной Елизаветы — матери святого Иоанна Предтечи, память которой Православная церковь совершает 5 (18) сентября.
Фридрих Август фон Каульбах.
Великая княгиня Елизавета Фёдоровна,В.И.Нестеренко
Великая княгиня Елизавета Федоровна,1887 г.Художник С.Ф.Александровский
Великая княгиня Елизавета Фёдоровна
Великая княгиня Елизавета Фёдоровна
В 1891 году император Александр III назначил великого князя Сергея Александровича Московским генерал-губернатором. Супруга генерал-губернатора должна была исполнять множество обязанностей — шли постоянные приемы, концерты, балы. Необходимо было улыбаться и кланяться гостям, танцевать и вести беседы независимо от настроения, состояния здоровья и желания.
Жители Москвы скоро оценили ее милосердное сердце. Она ходила по больницам для бедных, в богадельни, в приюты для беспризорных детей. И везде старалась облегчить страдания людей: раздавала еду, одежду, деньги, улучшала условия жизни несчастных.
Великая княгиня Елизавета Федоровна
Великая княгиня Елизавета Федоровна
Комната великой княгини Елизаветы Федоровны
В 1894 году, после многих препятствий состоялось решение о помолвке великой княгини Алисы с наследником Российского престола Николаем Александровичем. Елизавета Федоровна радовалась тому, что молодые влюбленные смогут, наконец, соединиться, и ее сестра будет жить в дорогой ее сердцу России. Принцессе Алисе было 22 года и Елизавета Федоровна надеялась, что сестра, живя в России, поймет и полюбит русский народ, овладеет русским языком в совершенстве и сможет подготовиться к высокому служению императрицы Российской.
Две сестры Элла и Аликс
Элла и Аликс
Императрица Александра Федоровна и великая княгиня Елизавета Федоровна
Но все случилось по-иному. Невеста наследника прибыла в Россию, когда император Александр III лежал в предсмертной болезни. 20 октября 1894 года император скончался. На следующий день принцесса Алиса перешла в православие с именем Александры. Бракосочетание императора Николая II и Александры Федоровны состоялось через неделю после похорон, а весной 1896 года состоялось коронование в Москве. Торжества омрачились страшным бедствием: на Ходынском поле, где раздавались подарки народу, началась давка — тысячи людей были ранены или задавлены.
Когда началась русско-японская война, Елизавета Федоровна немедленно занялась организацией помощи фронту. Одним из ее замечательных начинаний было устройство мастерских для помощи солдатам — под них были заняты все залы Кремлевского дворца, кроме Тронного. Тысячи женщин трудились над швейными машинами и рабочими столами. Огромные пожертвования поступали со всей Москвы и из провинции. Отсюда шли на фронт тюки с продовольствием, обмундированием, медикаментами и подарками для солдат. Великая княгиня отправляла на фронт походные церкви с иконами и всем необходимым для совершения богослужения. Лично от себя посылала Евангелия, иконки и молитвенники. На свои средства великая княгиня сформировала несколько санитарных поездов.
Великая княгиня Елизавета Федоровна
Император Николай II,императрица Александра Федоровна и великая княгиня Елизавета Федоровна,Д.Белюкин
Император Николай II,императрица Александра Федоровна,великий князь Сергей Александрович,великая княгиня Елизавета Федоровна
В Москве она устроила госпиталь для раненых, создала специальные комитеты по обеспечению вдов и сирот погибших на фронте. Но русские войска терпели одно поражение за другим. Война показала техническую и военную неподготовленность России, недостатки государственного управления. Началось сведение счетов за былые обиды произвола или несправедливости, небывалый размах террористических актов, митинги, забастовки. Государственный и общественный порядок разваливался, надвигалась революция.
Сергей Александрович считал, что необходимо принять более жесткие меры по отношению к революционерам и доложил об этом императору, сказав, что при сложившейся ситуации не может больше занимать должность генерал-губернатора Москвы. Государь принял отставку и супруги покинули губернаторский дом, переехав временно в Нескучное.
Тем временем боевая организация эсеров приговорила великого князя Сергея Александровича к смерти. Ее агенты следили за ним, выжидая удобного случая, чтобы совершить казнь. Елизавета Федоровна знала, что супругу угрожает смертельная опасность. В анонимных письмах ее предупреждали, чтобы она не сопровождала своего мужа, если не хочет разделить его участь. Великая княгиня тем более старалась не оставлять его одного и, по возможности, повсюду сопровождала супруга.
Великий князь Сергей Александрович,В.И.Нестеренко
Великий князь Сергей Александрович и великая кнгиня Елизавета Федоровна
5 (18) февраля 1905 года Сергей Александрович был убит бомбой, брошенной террористом Иваном Каляевым. Когда Елизавета Федоровна прибыла к месту взрыва, там уже собралась толпа. Кто-то попытался помешать ей подойти к останкам супруга, но она своими руками собрала на носилки разбросанные взрывом куски тела мужа.
На третий день после смерти мужа Елизавета Федоровна поехала в тюрьму, где содержался убийца. Каляев сказал: «Я не хотел убивать вас, я видел его несколько раз и то время, когда имел бомбу наготове, но вы были с ним, и я не решился его тронут ь».
- «И вы не сообразили того, что вы убили меня вместе с ним ?» — ответила она. Далее она сказала, что принесла прощение от Сергея Александровича и просила его покаяться. Но он отказался. Все же Елизавета Федоровна оставила в камере Евангелие и маленькую иконку, надеясь на чудо. Выходя из тюрьмы, она сказала: «Моя попытка оказалась безрезультатной, хотя, кто знает, возможно, что в последнюю минуту он осознает свой грех и раскается в нем». Великая княгиня просила императора Николая II о помиловании Каляева, но это прошение было отклонено.
Встреча Елизаветы Федоровны и Каляева.
С момента кончины супруга Елизавета Федоровна не снимала траур, стала держать строгий пост, много молилась. Ее спальня в Николаевском дворце стала напоминать монашескую келью. Вся роскошная мебель была вынесена, стены перекрашены в белый цвет, на них находились только иконы и картины духовного содержания. На светских приемах она не появлялась. Бывала только в храме на бракосочетаниях или крестинах родственников и друзей и сразу уходила домой или по делам. Теперь ее ничто не связывало со светской жизнью.
Елизавета Федоровна в трауре после смерти мужа
Она собрала все свои драгоценности, часть отдала казне, часть — родственникам, а остальное решила употребить на постройку обители милосердия. На Большой Ордынке в Москве Елизавета Федоровна приобрела усадьбу с четырьмя домами и садом. В самом большом двухэтажном доме расположились столовая для сестер, кухня и другие хозяйственные помещения, во втором — церковь и больница, рядом — аптека и амбулатория для приходящих больных. В четвертом доме находилась квартира для священника — духовника обители, классы школы для девочек приюта и библиотека.
10 февраля 1909 года великая княгиня, собрала 17 сестер основанной ею обители, сняла траурное платье, облачилась в монашеское одеяние и сказала: «Я оставлю блестящий мир, где я занимала блестящее положение, но вместе со всеми вами я восхожу в более великий мир — в мир бедных и страдающих ».
Елизавета Федоровна Романова.
Первый храм обители («больничный») был освящен епископом Трифоном 9 (21) сентября 1909 г. (в день празднования Рождества Пресвятой Богородицы) во имя святых жен-мироносиц Марфы и Марии. Второй храм — в честь Покрова Пресвятой Богородицы, освящен в 1911 году (архитектор А.В. Щусев, росписи М.В. Нестерова)
Михаил Нестеров. Елисавета Феодоровна Романова. Между 1910 и 1912 годами.
День в Марфо-Мариинской обители начинался в 6 часов утра. После общего утреннего молитвенного правила. В больничном храме великая княгиня давала послушания сестрам на предстоящий день. Свободные от послушания оставались в храме, где начиналась Божественная Литургия. Дневная трапеза проходила с чтением житий святых. В 5 часов вечера в церкви служили вечерню с утреней, где присутствовали все свободные от послушании сестры. Под праздники и воскресение совершалось всенощное бдение. В 9 часов вечера в больничном храме читалось вечернее правило, после него все сестры, получив благословение настоятельницы, расходились по кельям. Четыре раза в неделю за вечерней читались акафисты: в воскресенье — Спасителю, в понедельник — архангелу Михаилу и всем Бесплотным Небесным Силам, в среду — святым женам-мироносицам Марфе и Марии, и в пятницу — Божией Матери или Страстям Христовым. В часовне, сооруженной в конце сада, читалась Псалтирь по покойникам. Часто ночами молилась там сама настоятельница. Внутренней жизнью сестер руководил замечательный священник и пастырь — духовник обители, протоирей Митрофан Серебрянский. Дважды в неделю он проводил беседы с сестрами. Кроме того, сестры могли ежедневно в определенные часы приходить за советом и наставлением к духовнику или к настоятельнице. Великая княгиня вместе с отцом Митрофаном учила сестер не только медицинским знаниям, но и духовному наставлению опустившихся, заблудших и отчаявшихся людей. Каждое воскресенье после вечерней службы в соборе Покрова Божией Матери устраивались беседы для народа с общим пением молитв.
Марфо-Мариинская обитель
Протоиерей Митрофан Сребрянский
Богослужение в обители всегда стояло на блистательной высоте благодаря исключительным по своим пастырским достоинствам духовнику, избранному настоятельницей. Сюда приходили для совершения богослужений и проповедования лучшие пастыри и проповедники не только Москвы, но и многих отдаленных мест России. Как пчела собирала настоятельница нектар со всех цветов,чтобы люди ощутили особый аромат духовности. Обитель, ее храмы и богослужение вызывали восхищение современников. Этому способствовали не только храмы обители, но и прекрасный парк с оранжереями — в лучших традициях садового искусства XVIII — XIX века. Это был единый ансамбль, соединявший гармонично внешнюю и внутреннюю красоту.
Великая княгиня Елизавета Федоровна
Современница великой княгини — Нонна Грэйтон, фрейлина ее родственницы принцессы Виктории, свидетельствует: «Она обладала замечательным качеством — видеть хорошее и настоящее в людях, и старалась это выявлять. Она также совсем не имела высокого мнения о своих качествах... У нее никогда не было слов «не могу», и никогда ничего не было унылого в жизни Марфо-Мариинской обители. Все было там совершенно как внутри, так и снаружи. И кто бывал там, уносил прекрасное чувство» .
В Марфо-Мариинской обители великая княгиня вела жизнь подвижницы. Спала на деревянной кровати без матраца. Строго соблюдала посты, вкушая только растительную пищу. Утром вставала на молитву, после чего распределяла послушания сестрам, работала в клинике, принимала посетителей, разбирала прошения и письма.
Вечером, — обход больных, заканчивающийся за полночь. Ночью она молилась в молельне или в церкви, ее сон редко продолжался более трех часов. Когда больной метался и нуждался в помощи, она просиживала у его постели до рассвета. В больнице Елизавета Федоровна брала на себя самую ответственную работу: ассистировала при операциях, делала перевязки, находила слова утешения, стремилась облегчить страдания больных. Они говорили, что от великой княгини исходила целебная сила, которая помогала им переносить боль и соглашаться на тяжелые операции.
В качестве главного средства от недугов настоятельница всегда предлагала исповедь и причастие. Она говорили: «Безнравственно утешать умирающих ложной надеждой на выздоровление, лучше помочь им по-христиански перейти в вечност ь».
Исцеленные пациенты плакали, уходя из Марфо-Мариинской больницы, расставаясь с «великой матушкой », как они называли настоятельницу. При обители работала воскресная школа для работниц фабрики. Любой желающий мог пользоваться фондами прекрасной библиотеки. Действовала бесплатная столовая для бедных.
Настоятельница Марфо-Мариинской обители считала, что главное все же не больница, а помощь бедным и нуждающимся. Обитель получала до 12000 прошений в год. О чем только ни просили: устроить на лечение, найти работу, присмотреть за детьми, ухаживать за лежачими больными, отправить на учебу за границу.
Она находила возможности для помощи духовенству — давала средства на нужды бедных сельских приходов, которые не могли отремонтировать храм или построить новый. Она ободряла, укрепляла, помогала материально священникам — миссионерам, трудившимся среди язычников крайнего севера или инородцев окраин России.
Одним из главных мест бедности, которому великая княгиня уделяла особое внимание, был Хитров рынок. Елизавета Федоровна в сопровождении своей келейницы Варвары Яковлевой или сестры обители княжны Марии Оболенской, неутомимо переходя от одного притона к другому, собирала сирот и уговаривала родителей отдать ей на воспитание детей. Все население Хитрова уважало ее, называя «сестрой Елисаветой» или «матушкой ». Полиция постоянно предупреждала ее, что не в состоянии гарантировать ей безопасность.
Варвара Яковлева
Княжна Мария Оболенская
Хитров рынок
В ответ на это великая княгиня всегда благодарила полицию за заботу и говорила, что ее жизнь не в их руках, а в руках Божиих. Она старалась спасать детей Хитровки. Ее не пугали нечистота, брань, потерявший человеческий облик лица. Она говорила: «Подобие Божие может быть иногда затемнено, но оно никогда не может быть уничтожено».
Мальчиков, вырванных из Хитровки, она устраивала в общежития. Из одной группы таких недавних оборванцев образовалась артель исполнительных посыльных Москвы. Девочек устраивала в закрытые учебные заведения или приюты, где также следили за их здоровьем, духовным и физическим.
Елизавета Федоровна организовала дома призрения для сирот, инвалидов, тяжело больных, находила время для посещения их, постоянно поддерживала материально, привозила подарки. Рассказывают такой случай: однажды великая княгиня должна была приехать в приют для маленьких сирот. Все готовились достойно встретить свою благодетельницу. Девочкам сказали, что приедет великая княгиня: нужно будет поздороваться с ней и поцеловать ручки. Когда Елизавета Федоровна приехала — ее встретили малютки в белых платьицах. Они дружно поздоровались и все протянули свои ручки великой княгине со словами: «целуйте ручки». Воспитательницы ужаснулись: что же будет. Но великая княгиня подошла к каждой из девочек и всем поцеловала ручки. Плакали при этом все — такое умиление и благоговение было на лицах и в сердцах.
«Великая матушка » надеялась, что созданная ею Марфо-Мариинская обитель Милосердия расцветет большим плодоносным древом.
Со временем она собиралась устроить отделения обители и в других городах России.
Великой княгине была присуща исконно русская любовь к паломничеству.
Не раз ездила она в Саров и с радостью спешила в храм, чтобы помолиться у раки преподобного Серафима. Ездила она во Псков, в Оптину пустынь, в Зосимову пустынь, была в Соловецком монастыре. Посещала и самые маленькие монастыри в захолустных и отдаленных местах России. Присутствовала на всех духовных торжествах, связанных с открытием или перенесением мощей угодников Божиих. Больным паломникам, ожидавшим исцеления от новопрославляемых святых, великая княгиня тайно помогала, ухаживала за ними. В 1914 году она посетила монастырь в Алапаевске, которому суждено было стать местом ее заточения и мученической смерти.
Она была покровительницей русских паломников, отправлявшихся в Иерусалим. Через общества организованные ею, покрывалась стоимость билетов паломников, плывущих из Одессы в Яффу. Она построила также большую гостиницу в Иерусалиме.
Еще одно славное деяние великой княгини — постройка русского православного храма в Италии, в городе Бари, где покоятся мощи святителя Николая Мир Ликийского. В 1914 году был освящен нижний храм в честь святителя Николая и странноприимный дом.
В годы первой мировой войны трудов у великой княгини прибавилось: необходимо было ухаживать за ранеными в лазаретах. Часть сестер обители была отпущена для работы в полевом госпитале. Первое время Елизавета Федоровна, побуждаемая христианским чувством, навещала и пленных немцев, но клевета о тайной поддержке противника заставила ее отказаться от этого.
В 1916 году к воротам обители подошла разъяренная толпа с требованием выдать германского шпиона — брата Елизаветы Федоровны, якобы скрывавшегося в обители. Настоятельница вышла к толпе одна и предложила осмотреть все помещения общины. Конный отряд полиции разогнал толпу.
Вскоре после Февральской революции к обители снова подошла толпа с винтовками, красными флагами и бантами. Сама настоятельница открыла ворота — ей объявили, что приехали, чтобы арестовать ее и предать суду как немецкую шпионку, к тому же хранящую в монастыре оружие.
Николай Константинович Константинов
На требование пришедших немедленно ехать с ними, великая княгиня сказала, что должна сделать распоряжения и проститься с сестрами. Настоятельница собрала всех сестер в обители и попросила отца Митрофана служить молебен. Потом, обратясь к революционерам, пригласила войти их в церковь, но оставить оружие у входа. Они нехотя сняли винтовки и последовали в храм.
Весь молебен Елизавета Федоровна простояла на коленях. После окончания службы она сказала, что отец Митрофан покажет им все постройки обители, и они могут искать то, что хотят найти. Конечно, ничего там не нашли, кроме келий сестер и госпиталя с больными. После ухода толпы Елизавета Федоровна сказала сестрам: «Очевидно мы недостойны еще мученического венца» .
Весной 1917 года к ней приехал шведский министр по поручению кайзера Вильгельма и предложил ей помощь в выезде за границу. Елизавета Федоровна ответила, что решила разделить судьбу страны, которую считает своей новой родиной и не может оставить сестер обители в это трудное время.
Никогда не было за богослужением в обители столько народа как перед октябрьским переворотом. Шли не только за тарелкой супа или медицинской помощью, сколько за утешением и советом «великой матушки ». Елизавета Федоровна всех принимала, выслушивала, укрепляла. Люди уходили от нее умиротворенными и ободренными.
Михаил Нестеров
Фреска "Христос у Марфы и Марии" для Покровского собора Марфо-Мариинской обители в Москве
Михаил Нестеров
Михаил Нестеров
Первое время после октябрьского переворота Марфо-Мариинскую обитель не трогали. Напротив, сестрам оказывали уважение, два раза в неделю к обители подъезжал грузовик с продовольствием: черный хлеб, вяленая рыба, овощи, немного жиров и сахара. Из медикаментов выдавали в ограниченном количестве перевязочный материал и лекарства первой необходимости.
В 1873 году разбился насмерть на глазах у матери трехлетний брат Елизаветы Фридрих. В 1876 г. в Дармштадте началась эпидемия дифтерита, заболели все дети, кроме Елизаветы. Мать просиживала ночами у постелей заболевших детей. Вскоре умерла четырехлетняя Мария, а вслед за ней заболела и умерла сама великая герцогиня Алиса в возрасте 35 лет.
В тот год закончилась для Елизаветы пора детства. Горе усилило ее молитвы. Она поняла, что жизнь на земле - путь Креста. Ребенок всеми силами старался облегчить горе отца, поддержать его, утешить, а младшим своим сестрам и брату в какой-то мере заменить мать.
На двадцатом году жизни принцесса Елизавета стала невестой великого князя Сергея Александровича, пятого сына императора Александра II, брата императора Александра III. Она познакомилась с будущим супругом в детстве, когда он приезжал в Германию со своей матерью, императрицей Марией Александровной, также происходившей из Гессенского дома. До этого все претенденты на ее руку получали отказ: принцесса Елизавета в юности дала обет хранить девственность всю жизнь. После откровенной беседы ее с Сергеем Александровичем выяснилось, что он тайно дал такой же обет. По взаимному согласию брак их был духовным, они жили как брат с сестрой.
Елизавета Федоровна с мужем Сергеем Александровичем
Вся семья сопровождала принцессу Елизавету на свадьбу в Россию. Вместо с ней приехала и двенадцатилетняя сестра Алиса, которая встретила здесь своего будущего супруга, цесаревича Николая Александровича.
Венчание состоялось в церкви Большого дворца Санкт-Петербурга по православному обряду, а после него и по протестантскому в одной из гостиных дворца. Великая княгиня напряженно занималась русским языком, желая глубже изучить культуру и особенно веру новой своей родины.
Великая княгиня Елизавета была ослепительно красива. В те времена говорили, что в Европе есть только две красавицы, и обе - Елизаветы: Елизавета Австрийская, супруга императора Франца-Иосифа, и Елизавета Федоровна.
Большую часть года великая княгиня жила с супругом в их имении Ильинское, в шестидесяти километрах от Москвы, на берегу Москвы-реки. Она любила Москву с ее старинными храмами, монастырями и патриархальным бытом. Сергей Александрович был глубоко религиозным человеком, строго соблюдал все церковные каноны, посты, часто ходил на службы, ездил в монастыри - великая княгиня везде следовала за мужем и простаивала долгие церковные службы. Здесь она испытывала удивительное чувство, так непохожее на то, что встречала в протестантской кирхе.
Елизавета Федоровна твердо решила перейти в православие. От этого шага ее удерживал страх причинить боль своим родным, и прежде всего, отцу. Наконец, 1 января 1891 года она написала отцу письмо о своем решении, прося о короткой телеграммы благословении.
Отец не послал дочери желаемой телеграммы с благословением, а написал письмо, в котором говорил что решение ее приносит ему боль и страдание, и он не может дать благословения. Тогда Елизавета Федоровна проявила мужество и, несмотря на моральные страдания твердо решила перейти в православие.
13 (25) апреля, в Лазареву субботу, было совершено таинство миропомазания великой княгини Елизаветы Федоровны с оставлением ей прежнего имени, но уже в честь святой праведной Елизаветы - матери святого Иоанна Предтечи, память которой Православная церковь совершает 5 (18) сентября.
В 1891 году император Александр III назначил великого князя Сергея Александровича Московским генерал-губернатором. Супруга генерал-губернатора должна была исполнять множество обязанностей - шли постоянные приемы, концерты, балы. Необходимо было улыбаться и кланяться гостям, танцевать и вести беседы независимо от настроения, состояния здоровья и желания.
Жители Москвы скоро оценили ее милосердное сердце. Она ходила по больницам для бедных, в богадельни, в приюты для беспризорных детей. И везде старалась облегчить страдания людей: раздавала еду, одежду, деньги, улучшала условия жизни несчастных.
В 1894 году, после многих препятствий состоялось решение о помолвке великой княгини Алисы с наследником Российского престола Николаем Александровичем. Елизавета Федоровна радовалась тому, что молодые влюбленные смогут, наконец, соединиться, и ее сестра будет жить в дорогой ее сердцу России. Принцессе Алисе было 22 года и Елизавета Федоровна надеялась, что сестра, живя в России, поймет и полюбит русский народ, овладеет русским языком в совершенстве и сможет подготовиться к высокому служению императрицы Российской.
Но все случилось по-иному. Невеста наследника прибыла в Россию, когда император Александр III лежал в предсмертной болезни. 20 октября 1894 года император скончался. На следующий день принцесса Алиса перешла в православие с именем Александры. Бракосочетание императора Николая II и Александры Федоровны состоялось через неделю после похорон, а весной 1896 года состоялось коронование в Москве. Торжества омрачились страшным бедствием: на Ходынском поле, где раздавались подарки народу, началась давка - тысячи людей были ранены или задавлены.
Когда началась русско-японская война, Елизавета Федоровна немедленно занялась организацией помощи фронту. Одним из ее замечательных начинаний было устройство мастерских для помощи солдатам - под них были заняты все залы Кремлевского дворца, кроме Тронного. Тысячи женщин трудились над швейными машинами и рабочими столами. Огромные пожертвования поступали со всей Москвы и из провинции. Отсюда шли на фронт тюки с продовольствием, обмундированием, медикаментами и подарками для солдат. Великая княгиня отправляла на фронт походные церкви с иконами и всем необходимым для совершения богослужения. Лично от себя посылала Евангелия, иконки и молитвенники. На свои средства великая княгиня сформировала несколько санитарных поездов.
В Москве она устроила госпиталь для раненых, создала специальные комитеты по обеспечению вдов и сирот погибших на фронте. Но русские войска терпели одно поражение за другим. Война показала техническую и военную неподготовленность России, недостатки государственного управления. Началось сведение счетов за былые обиды произвола или несправедливости, небывалый размах террористических актов, митинги, забастовки. Государственный и общественный порядок разваливался, надвигалась революция.
Сергей Александрович считал, что необходимо принять более жесткие меры по отношению к революционерам и доложил об этом императору, сказав, что при сложившейся ситуации не может больше занимать должность генерал-губернатора Москвы. Государь принял отставку и супруги покинули губернаторский дом, переехав временно в Нескучное.
Тем временем боевая организация эсеров приговорила великого князя Сергея Александровича к смерти. Ее агенты следили за ним, выжидая удобного случая, чтобы совершить казнь. Елизавета Федоровна знала, что супругу угрожает смертельная опасность. В анонимных письмах ее предупреждали, чтобы она не сопровождала своего мужа, если не хочет разделить его участь. Великая княгиня тем более старалась не оставлять его одного и, по возможности, повсюду сопровождала супруга.
5 (18) февраля 1905 года Сергей Александрович был убит бомбой, брошенной террористом Иваном Каляевым. Когда Елизавета Федоровна прибыла к месту взрыва, там уже собралась толпа. Кто-то попытался помешать ей подойти к останкам супруга, но она своими руками собрала на носилки разбросанные взрывом куски тела мужа.
На третий день после смерти мужа Елизавета Федоровна поехала в тюрьму, где содержался убийца. Каляев сказал: «Я не хотел убивать вас, я видел его несколько раз и то время, когда имел бомбу наготове, но вы были с ним, и я не решился его тронуть».
- «И вы не сообразили того, что вы убили меня вместе с ним?» - ответила она. Далее она сказала, что принесла прощение от Сергея Александровича и просила его покаяться. Но он отказался. Все же Елизавета Федоровна оставила в камере Евангелие и маленькую иконку, надеясь на чудо. Выходя из тюрьмы, она сказала: «Моя попытка оказалась безрезультатной, хотя, кто знает, возможно, что в последнюю минуту он осознает свой грех и раскается в нем». Великая княгиня просила императора Николая II о помиловании Каляева, но это прошение было отклонено.
С момента кончины супруга Елизавета Федоровна не снимала траур, стала держать строгий пост, много молилась. Ее спальня в Николаевском дворце стала напоминать монашескую келью. Вся роскошная мебель была вынесена, стены перекрашены в белый цвет, на них находились только иконы и картины духовного содержания. На светских приемах она не появлялась. Бывала только в храме на бракосочетаниях или крестинах родственников и друзей и сразу уходила домой или по делам. Теперь ее ничто не связывало со светской жизнью.
Елизавета Федоровна в трауре после смерти мужа
Она собрала все свои драгоценности, часть отдала казне, часть - родственникам, а остальное решила употребить на постройку обители милосердия. На Большой Ордынке в Москве Елизавета Федоровна приобрела усадьбу с четырьмя домами и садом. В самом большом двухэтажном доме расположились столовая для сестер, кухня и другие хозяйственные помещения, во втором - церковь и больница, рядом - аптека и амбулатория для приходящих больных. В четвертом доме находилась квартира для священника - духовника обители, классы школы для девочек приюта и библиотека.
10 февраля 1909 года великая княгиня, собрала 17 сестер основанной ею обители, сняла траурное платье, облачилась в монашеское одеяние и сказала: «Я оставлю блестящий мир, где я занимала блестящее положение, но вместе со всеми вами я восхожу в более великий мир - в мир бедных и страдающих».
Первый храм обители («больничный») был освящен епископом Трифоном 9 (21) сентября 1909 г. (в день празднования Рождества Пресвятой Богородицы) во имя святых жен-мироносиц Марфы и Марии. Второй храм - в честь Покрова Пресвятой Богородицы, освящен в 1911 году (архитектор А.В. Щусев, росписи М.В. Нестерова).
День в Марфо-Мариинской обители начинался в 6 часов утра. После общего утреннего молитвенного правила. В больничном храме великая княгиня давала послушания сестрам на предстоящий день. Свободные от послушания оставались в храме, где начиналась Божественная Литургия. Дневная трапеза проходила с чтением житий святых. В 5 часов вечера в церкви служили вечерню с утреней, где присутствовали все свободные от послушании сестры. Под праздники и воскресение совершалось всенощное бдение. В 9 часов вечера в больничном храме читалось вечернее правило, после него все сестры, получив благословение настоятельницы, расходились по кельям. Четыре раза в неделю за вечерней читались акафисты: в воскресенье - Спасителю, в понедельник - архангелу Михаилу и всем Бесплотным Небесным Силам, в среду - святым женам-мироносицам Марфе и Марии, и в пятницу - Божией Матери или Страстям Христовым. В часовне, сооруженной в конце сада, читалась Псалтирь по покойникам. Часто ночами молилась там сама настоятельница. Внутренней жизнью сестер руководил замечательный священник и пастырь - духовник обители, протоирей Митрофан Серебрянский. Дважды в неделю он проводил беседы с сестрами. Кроме того, сестры могли ежедневно в определенные часы приходить за советом и наставлением к духовнику или к настоятельнице. Великая княгиня вместе с отцом Митрофаном учила сестер не только медицинским знаниям, но и духовному наставлению опустившихся, заблудших и отчаявшихся людей. Каждое воскресенье после вечерней службы в соборе Покрова Божией Матери устраивались беседы для народа с общим пением молитв.
Богослужение в обители всегда стояло на блистательной высоте благодаря исключительным по своим пастырским достоинствам духовнику, избранному настоятельницей. Сюда приходили для совершения богослужений и проповедования лучшие пастыри и проповедники не только Москвы, но и многих отдаленных мест России. Как пчела собирала настоятельница нектар со всех цветов,чтобы люди ощутили особый аромат духовности. Обитель, ее храмы и богослужение вызывали восхищение современников. Этому способствовали не только храмы обители, но и прекрасный парк с оранжереями - в лучших традициях садового искусства XVIII - XIX века. Это был единый ансамбль, соединявший гармонично внешнюю и внутреннюю красоту.
Современница великой княгини - Нонна Грэйтон, фрейлина ее родственницы принцессы Виктории, свидетельствует: «Она обладала замечательным качеством - видеть хорошее и настоящее в людях, и старалась это выявлять. Она также совсем не имела высокого мнения о своих качествах... У нее никогда не было слов «не могу», и никогда ничего не было унылого в жизни Марфо-Мариинской обители. Все было там совершенно как внутри, так и снаружи. И кто бывал там, уносил прекрасное чувство».
В Марфо-Мариинской обители великая княгиня вела жизнь подвижницы. Спала на деревянной кровати без матраца. Строго соблюдала посты, вкушая только растительную пищу. Утром вставала на молитву, после чего распределяла послушания сестрам, работала в клинике, принимала посетителей, разбирала прошения и письма.
Вечером, - обход больных, заканчивающийся за полночь. Ночью она молилась в молельне или в церкви, ее сон редко продолжался более трех часов. Когда больной метался и нуждался в помощи, она просиживала у его постели до рассвета. В больнице Елизавета Федоровна брала на себя самую ответственную работу: ассистировала при операциях, делала перевязки, находила слова утешения, стремилась облегчить страдания больных. Они говорили, что от великой княгини исходила целебная сила, которая помогала им переносить боль и соглашаться на тяжелые операции.
В качестве главного средства от недугов настоятельница всегда предлагала исповедь и причастие. Она говорили: «Безнравственно утешать умирающих ложной надеждой на выздоровление, лучше помочь им по-христиански перейти в вечность».
Сестры обители проходили курс обучения медицинским знаниям. Главной их задачей было посещение больных, бедных, брошенных детей, оказание им медицинской, материальной и моральной помощи.
В больнице обители работали лучшие специалисты Москвы, все операции проводились бесплатно. Здесь исцелялись те, от кого отказывались врачи.
Исцеленные пациенты плакали, уходя из Марфо-Мариинской больницы, расставаясь с «великой матушкой», как они называли настоятельницу. При обители работала воскресная школа для работниц фабрики. Любой желающий мог пользоваться фондами прекрасной библиотеки. Действовала бесплатная столовая для бедных.
Настоятельница Марфо-Мариинской обители считала, что главное все же не больница, а помощь бедным и нуждающимся. Обитель получала до 12000 прошений в год. О чем только ни просили: устроить на лечение, найти работу, присмотреть за детьми, ухаживать за лежачими больными, отправить на учебу за границу.
Она находила возможности для помощи духовенству - давала средства на нужды бедных сельских приходов, которые не могли отремонтировать храм или построить новый. Она ободряла, укрепляла, помогала материально священникам - миссионерам, трудившимся среди язычников крайнего севера или инородцев окраин России.
Одним из главных мест бедности, которому великая княгиня уделяла особое внимание, был Хитров рынок. Елизавета Федоровна в сопровождении своей келейницы Варвары Яковлевой или сестры обители княжны Марии Оболенской, неутомимо переходя от одного притона к другому, собирала сирот и уговаривала родителей отдать ей на воспитание детей. Все население Хитрова уважало ее, называя «сестрой Елисаветой» или «матушкой». Полиция постоянно предупреждала ее, что не в состоянии гарантировать ей безопасность.
В ответ на это великая княгиня всегда благодарила полицию за заботу и говорила, что ее жизнь не в их руках, а в руках Божиих. Она старалась спасать детей Хитровки. Ее не пугали нечистота, брань, потерявший человеческий облик лица. Она говорила: «Подобие Божие может быть иногда затемнено, но оно никогда не может быть уничтожено».
Мальчиков, вырванных из Хитровки, она устраивала в общежития. Из одной группы таких недавних оборванцев образовалась артель исполнительных посыльных Москвы. Девочек устраивала в закрытые учебные заведения или приюты, где также следили за их здоровьем, духовным и физическим.
Елизавета Федоровна организовала дома призрения для сирот, инвалидов, тяжело больных, находила время для посещения их, постоянно поддерживала материально, привозила подарки. Рассказывают такой случай: однажды великая княгиня должна была приехать в приют для маленьких сирот. Все готовились достойно встретить свою благодетельницу. Девочкам сказали, что приедет великая княгиня: нужно будет поздороваться с ней и поцеловать ручки. Когда Елизавета Федоровна приехала - ее встретили малютки в белых платьицах. Они дружно поздоровались и все протянули свои ручки великой княгине со словами: «целуйте ручки». Воспитательницы ужаснулись: что же будет. Но великая княгиня подошла к каждой из девочек и всем поцеловала ручки. Плакали при этом все - такое умиление и благоговение было на лицах и в сердцах.
«Великая матушка» надеялась, что созданная ею Марфо-Мариинская обитель Милосердия расцветет большим плодоносным древом.
Со временем она собиралась устроить отделения обители и в других городах России.
Великой княгине была присуща исконно русская любовь к паломничеству.
Не раз ездила она в Саров и с радостью спешила в храм, чтобы помолиться у раки преподобного Серафима. Ездила она во Псков, в Оптину пустынь, в Зосимову пустынь, была в Соловецком монастыре. Посещала и самые маленькие монастыри в захолустных и отдаленных местах России. Присутствовала на всех духовных торжествах, связанных с открытием или перенесением мощей угодников Божиих. Больным паломникам, ожидавшим исцеления от новопрославляемых святых, великая княгиня тайно помогала, ухаживала за ними. В 1914 году она посетила монастырь в Алапаевске, которому суждено было стать местом ее заточения и мученической смерти.
Она была покровительницей русских паломников, отправлявшихся в Иерусалим. Через общества организованные ею, покрывалась стоимость билетов паломников, плывущих из Одессы в Яффу. Она построила также большую гостиницу в Иерусалиме.
Еще одно славное деяние великой княгини - постройка русского православного храма в Италии, в городе Бари, где покоятся мощи святителя Николая Мир Ликийского. В 1914 году был освящен нижний храм в честь святителя Николая и странноприимный дом.
В годы первой мировой войны трудов у великой княгини прибавилось: необходимо было ухаживать за ранеными в лазаретах. Часть сестер обители была отпущена для работы в полевом госпитале. Первое время Елизавета Федоровна, побуждаемая христианским чувством, навещала и пленных немцев, но клевета о тайной поддержке противника заставила ее отказаться от этого.
В 1916 году к воротам обители подошла разъяренная толпа с требованием выдать германского шпиона - брата Елизаветы Федоровны, якобы скрывавшегося в обители. Настоятельница вышла к толпе одна и предложила осмотреть все помещения общины. Конный отряд полиции разогнал толпу.
Вскоре после Февральской революции к обители снова подошла толпа с винтовками, красными флагами и бантами. Сама настоятельница открыла ворота - ей объявили, что приехали, чтобы арестовать ее и предать суду как немецкую шпионку, к тому же хранящую в монастыре оружие.
На требование пришедших немедленно ехать с ними, великая княгиня сказала, что должна сделать распоряжения и проститься с сестрами. Настоятельница собрала всех сестер в обители и попросила отца Митрофана служить молебен. Потом, обратясь к революционерам, пригласила войти их в церковь, но оставить оружие у входа. Они нехотя сняли винтовки и последовали в храм.
Весь молебен Елизавета Федоровна простояла на коленях. После окончания службы она сказала, что отец Митрофан покажет им все постройки обители, и они могут искать то, что хотят найти. Конечно, ничего там не нашли, кроме келий сестер и госпиталя с больными. После ухода толпы Елизавета Федоровна сказала сестрам: «Очевидно мы недостойны еще мученического венца».
Весной 1917 года к ней приехал шведский министр по поручению кайзера Вильгельма и предложил ей помощь в выезде за границу. Елизавета Федоровна ответила, что решила разделить судьбу страны, которую считает своей новой родиной и не может оставить сестер обители в это трудное время.
Никогда не было за богослужением в обители столько народа как перед октябрьским переворотом. Шли не только за тарелкой супа или медицинской помощью, сколько за утешением и советом «великой матушки». Елизавета Федоровна всех принимала, выслушивала, укрепляла. Люди уходили от нее умиротворенными и ободренными.
Первое время после октябрьского переворота Марфо-Мариинскую обитель не трогали. Напротив, сестрам оказывали уважение, два раза в неделю к обители подъезжал грузовик с продовольствием: черный хлеб, вяленая рыба, овощи, немного жиров и сахара. Из медикаментов выдавали в ограниченном количестве перевязочный материал и лекарства первой необходимости.
Но все вокруг были напуганы, покровители и состоятельные дарители теперь боялись оказывать помощь обители. Великая княгиня во избежание провокации не выходила за ворота, сестрам также было запрещено выходить на улицу. Однако установленный распорядок дня обители не менялся, только длиннее стали службы, горячее молитва сестер. Отец Митрофан каждый день служил в переполненной церкви Божественную Литургию, было много причастников. Некоторое время в обители находилась чудотворная икона Божией Матери Державная, обретенная в подмосковном селе Коломенском в день отречения императора Николая П от престола. Перед иконой совершались соборные моления.
После заключения Брест-Литовского мира германское правительство добилось согласия советской власти на выезд великой княгини Елизаветы Федоровны за границу. Посол Германии граф Мирбах дважды пытался увидеться с великой княгиней, но она не приняла его и категорически отказалась уехать из России. Она говорила: «Я никому ничего дурного не сделала. Буди воля Господня!»
Спокойствие в обители было затишьем перед бурей. Сначала прислали анкеты - опросные листы для тех, кто проживал и находился на лечении: имя, фамилия, возраст, социальное происхождение и т.д. После этого были арестованы несколько человек из больницы. Затем объявили, что сирот переведут в детский дом. В апреле 1918 года, на третий день Пасхи, когда Церковь празднует память Иверской иконы Божией Матери, Елизавету Федоровну арестовали и немедленно вывезли из Москвы. В этот день святейший патриарх Тихон посетил Марфо-Мариинскую обитель, где служил Божественную Литургию и молебен. После службы патриарх до четырех часов дня находился в обители, беседовал с настоятельницей и сестрами. Это было последней благословение и напутствие главы Российской Православной Церкви перед крестным путем великой княгини на Голгофу.
Почти сразу после отъезда патриарха Тихона к обители подъехала машина с комиссаром и красноармейцами-латышами. Елизавете Федоровне приказали ехать с ними. На сборы дали полчаса. Настоятельница успела лишь собрать сестер в церкви святых Марфы и Марии и дать им последнее благословение. Плакали все присутствующие, зная, что видят свою мать и настоятельницу в последний раз. Елизавета Федоровна благодарила сестер за самоотверженность и верность и просила отца Митрофана не оставлять обители и служить в ней до тех пор, пока это будет возможным.
С великой княгиней поехали две сестры - Варвара Яковлева и Екатерина Янышева. Перед тем, как сесть в машину, настоятельница осенила всех крестным знамением.
Узнав о случившемся, патриарх Тихон пытался через различные организации, с которыми считалась новая власть, добиться освобождения великой княгини. Но старания его оказались тщетными. Все члены императорского дома были обречены.
Елизавету Федоровну и ее спутниц направили по железной дороге в Пермь.
Последние месяцы своей жизни великая княгиня провела в заключении, в школе, на окраине города Алапаевска, вместе с великим князем Сергеем Михайловичем (младшим сыном великого князя Михаила Николаевича, брата императора Александра II), его секретарем - Федором Михайловичем Ремезом, тремя братьями - Иоанном, Константином и Игорем (сыновьями великого князя Константина Константиновича) и князем Владимиром Палеем (сыном великого князя Павла Александровича). Конец был близок. Матушка-настоятельница готовилась к этому исходу, посвящая все время молитве.
Сестер, сопровождающих свою настоятельницу, привезли в Областной совет и предложили отпустить на свободу. Обе умоляли вернуть их к великой княгине, тогда чекисты стали пугать их пытками и мучениями, которые предстоят всем, кто останется с ней. Варвара Яковлева сказала, что готова дать подписку даже своей кровью, что желает разделить судьбу с великой княгиней. Так крестовая сестра Марфо-Мариинской обители Варвара Яковлева сделала свой выбор и присоединилась к узникам, ожидавшим решения своей участи.
Глубокой ночью 5 (18) июля 1918 г., в день обретения мощей преподобного Сергия Радонежского, великую княгиню Елизавету Федоровну вместе с другими членами императорского дома бросили в шахту старого рудника. Когда озверевшие палачи сталкивали великую княгиню в черную яму, она произносила молитву: «Господи, прости им, ибо не ведают, что творят». Затем чекисты начали бросать в шахту ручные гранаты. Один из крестьян, бывший свидетелем убийства, говорил, что из глубины шахты слышалось пение Херувимской. Ее пели новомученики Российские перед переходом в вечность. Скончались они в страшных страданиях, от жажды, голода и ран.
Великая княгиня упала не на дно шахты, а на выступ, который находился на глубине 15 метров. Рядом с ней нашли тело Иоанна Константиновича с перевязанной головой. Вся переломанная, с сильнейшими ушибами, она и здесь стремилась облегчить страдания ближнего. Пальцы правой руки великой княгини и инокини Варвары оказались сложенными для крестного знамения.
Останки настоятельницы Марфо-Мариинской обители и ее верной келейницы Варвары в 1921 году были перевезены в Иерусалим и положены в усыпальнице храма святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании.
Архиерейский Собор Русской Православной Церкви в 1992 году причислил к лику святых новомучеников России преподобномученицу великую княгиню Елизавету и инокиню Варвару, установив им празднование в день кончины - 5 (18) июля.
«…А душу твою люблю более лица твоего…» - А. С. Пушкин
«Красота спасёт мир…» - сейчас эти слова часто произносятся. Но, о какой красоте говорил знаменитый писатель-философ Ф.М. Достоевский? Красота тела и лица не может быть названа красотой, без красоты души. Если душа уродлива, то всё остальное принимает те же уродливые черты. И если это сразу незаметно, то через какое-то время приходит понимание, что красоты без души попросту нет.
Многие нравственные качества со временем оказались разрушены и утрачены. А вернуть их может только любовь к ближнему.
Великая Княгиня Елисавета Федоровна и Александра Фёдоровна
Сейчас в Россию возвращается память о тех, кто сотворил добрые дела, оказал милосердие или протянул руку помощи обездоленным. Благотворительная деятельность в России была делом обычным для богатых людей, это даже было правилом, а не исключением. Богатые люди знали, что дело милосердия – это и есть правило жизни христианина, указанное среди всех других в Евангелие.
Значительная часть больниц, странноприимных домов и других попечительных и даже культурно-просветительных учреждений до 1917 года строились на деньги жертвователей и меценатов. Например, к началу ХХ века были построены множество больниц, на которых висели мемориальные доски с именами благотворителей купцов Морозовых, Кащенко, книгоиздателя Солдатенкова, князя Щербатова.
Были построены детские приюты, вдовьи дома, богадельни, дешёвые, а то и вообще, бесплатные квартиры, ремесленные училища на деньги фабрикантов Бахрушиных, Рахмановых, Солодовниковых и других жертвователей. Народный университет в Москве был построен золотопромышленником Шанявским.
Среди всех имён сегодня в дни Светлого Христова Воскресения хотелось бы вспомнить имя основательницы Марфо-Мариинской обители великой княгини Елизаветы Фёдоровны, родной сестры последней русской императрицы. Она была женой московского генерал-губернатора – великого князя Сергея Александровича, убитого Каляевым в Москве в 1905 году.
Будущая великая княгиня вышла замуж за члена императорской фамилии, перешла в православие и стала сразу же заниматься благотворительной деятельностью, к которой с раннего возраста была приучена своими родителями, щедро раздававшими доходы в течение всей своей жизни.
Ещё детьми Елизавета Фёдоровна и её сёстры каждую субботу ходили в больницы, навещая страдающих людей. Поэтому любовь к ближнему для великой княгини была главной чертой её характера, с виду мягкого, а на самом деле сильного и благородного. Многие современники отзывались о ней одинаково: «редкая красота, замечательный ум, … ангельское терпение, благородное сердце».
Во время русско-японской войны Елизавета Фёдоровна возглавила патриотическое движение: организовала швейные мастерские для нужд армии, в которые входили женщины всех сословий, на свои средства оборудовала несколько санитарных поездов, ежедневно посещала госпитали, заботилась о вдовах и сиротах погибших.
Когда погиб великий князь Сергей Александрович, она целиком и полностью отдалась благотворительной деятельности. Елизавета Фёдоровна была глубоко религиозным человеком, и именно это объясняло многие её поступки. Например, после гибели мужа она обратилась к царю о помиловании убийцы. После длительного траура она распустила свой двор и решила полностью удалиться от света, посвятить свою жизнь служению Богу и ближним, нуждающимся и страдающим.
Всё своё состояние она разделила на три части: в казну, и на благотворительные нужды. Для себя она ничего не оставила, даже обручального кольца. На Большой Ордынке великая княгиня приобрела небольшую усадьбу с четырьмя домами и садом. Здесь разместили больницу с домовым храмом, аптеку, амбулаторию, приют для девочек и другие хозяйственные сооружения. Кроме этого здесь была библиотека, столовая и общежитие для сестёр.
В 1910 году 17 девушек разного сословия стали первыми сёстрами новой обители. В 1911 году, когда по проекту А.В. Щусева был построен соборный Покровский храм, эта обитель добра и милосердия приняла завершённый архитектурный облик, назвали её Марфо-Мариинской.
В Евангелии сказано о двух сестрах Марфе и Марии, которые соединили в себе два главных жизненных пути: духовный путь – служение Богу и путь милосердия – служение ближним. Сёстры обители делили поровну любую работу. В её больнице работали лучшие врачи – специалисты своего дела.
Еженедельно больных принимали 34 врача, причём бесплатно, с бедных не брали денег и за лекарства, другие получали лекарства с большой скидкой по сравнению с другими аптеками города. По воскресным дням в обители проводились занятия для безграмотных. Приютские девочки, кроме обучения грамоте, получали и медицинскую подготовку.
Личная жизнь Елизаветы Фёдоровны была, можно сказать, суровой. Она спала на деревянной кровати без матраса, соблюдала строгий пост, а в остальные дни её пища состояла из овощей и небольшого количества молока. Великая княгиня ночами подолгу молилась, а днём постоянно заботилась о своих сёстрах, распределяла поручения – всем по своим силам, следила о состоянии здоровья сестёр, обходила все больничные палаты.
За самыми тяжелобольными Елизавета Фёдоровна ухаживала сама и даже ассистировала при операциях. Помимо работ и забот в обители настоятельница посещала и помогала бедным на местах. Люди узнавали друг от друга, с какой заботой и любовью относятся к больным и страждущим здесь в обители, и обращались с прошениями о лечении, об устройстве на работу, о присмотре над маленькими детишками и даже с прошениями о помощи в устройстве на учёбу.
Обитель получала более десятка тысяч прошений в год. А помимо всего отсюда приходила помощь и деньгами, и одеждой. Но главное, страждущим и больным было нужно сострадание, и они его здесь получали.
И это было ещё не всё. Елизавета Фёдоровна обходила ночлежки «знаменитого» Хитрова рынка, так как почитала душу любого человека бессмертной и чтила в ней образ Божий. А населявшие эту часть города были далеки от божественного. Но княгиня старалась коснуться сердца каждого, погрязшего в грехах и пороках, коснуться глубины души и обратить её на покаяние.
Иногда эти самые люди называли себя: «Мы же не люди, как же вы к нам приходите!» Родителей маленьких детишек, живущих в этом болоте, как М. Горький когда-то сказал – «На дне», она уговаривала отдать своих чад на воспитание в обитель. Девочек воспитывали в приюте, а мальчиков устраивали в общежитие.
Для сестёр обители не нужна была ни слава, ни награда, вся их деятельность была связана евангельскими заповедями – любовью к Богу и ближнему.
К 1914 году в обители было уже 97 сестёр. Началась война, некоторые из сестёр отправились в полевые лазареты, другие работали в госпитале в Москве.
1917 год. Начался в стране хаос. Не раз германский посол пытался увидеться с Елизаветой Фёдоровной, предлагая ей выезд в Германию. Она не приняла его, но ответила, что отказывается уехать из России: «Я никому ничего дурного не сделала. Буди воля Господня».
1918 год. Чекисты арестовали нескольких больных из обители, затем забрали всех сирот. На третий день Пасхи в апреле арестовали и Елизавету Фёдоровну, ведь все носившие имя Романовых были обречены на смерть, а её добрые дела не входили расчёт.
Глубокой ночью 18 июля 1918 года вместе с другими членами императорской фамилии Елизавета Фёдоровна была сброшена в шахту старого рудника. Перед казнью, она по свидетельству «очевидца» всё время крестилась и молилась: «Господи, прости им, не ведают, что творят». А когда через три месяца тела казнённых были извлечены, рядом с княгиней обнаружили тело жертвы с перевязанной раной. Так ушла из земной жизни Великая Княгиня Елизавета Фёдоровна, до последней минуты выполняя евангельские заповеди.
После ареста настоятельницы обитель, видимо благодаря Крупской, ещё просуществовала около семи лет. Затем сёстры обители были высланы в Среднюю Азию, а помещения обители были отданы под различные учреждения, в самом же Покровском храме устроили клуб.
Память о Великой Княгине поможет нам найти путь для нравственного и духовного возрождения.
