Знаками препинания на границе членений, представляющих собою предложения (сочетания сказуемного типа), являются запятая, точка с запятой, двоеточие, реже-тире (или запятая с тире), скобки (о многоточии ниже).
Два первых возможны при членениях и бессоюзных и вводимых союзами, три других (кроме специально оговариваемых ниже случаев) - употребляются в принципе на границах бессоюзных членений (о запятой с тире см. ниже).
Запятой во фразе отделяются друг от друга предложения, обыкновенно - относительно небольшого размера, сочинённые союзами или перечислительной интонацией; предложения главные - от придаточных (безразлично от порядка следования), вводимых союзами или союзными (относительными) словами. Выделяются запятыми придаточные, находящиеся среди частей главных предложений:
7. Он [Нагульнов] всё убыстрял шаги, кое-где переходя на рысь. Из-под шапки его катился пот, рубаха на спине потемнела, губы
пересохли, а на щеках всё ярче проступал нездоровый, плитами румянец... (Шолох.). В эту осень завизжали пилы, затяпали топоры, заскрипели вековые деревья в сутягинском лесу... и кишмя кишел народ там, где и зверь редко появлялся... (Панф.). ...Но флот всё- таки рос, мои ученики становились красными командирами и корабельными инженерами, многие из них командуют миноносцами, у них есть горизонты, цели страны стали для них личными целями (Лидин). .
2. Сначала я предполагала устроить помещение для нас обоих в боковом флигеле... но в нём издавна жили голуби и утки, и очистить его было невозможно без того, чтобы не разрушить множество гнёзд (Чех.). Ночь вздувалась тьмой, тьмой кутала дырявые крыши хибар, затирала разноцветную черепицу на доме Егора Степаныча Чухлява, и даже вздыбленная солома казалась причёсанной, приглаженной... (Панф.). Иногда ночное небо в разных местах освещалось дальним заревом от выжигаемого по лугам и рекам сухого тростника, и тёмная вереница лебедей, летевших на север, вдруг освещалась серебряно розовым светом, и тогда казалось, что красные платки летали по тёмному небу (Гог.). Начал ветер разгонять хляби, но всё ещё не умело солнце пробраться к земле (Леон.).
3. Кто не является своеобразным мыслителем в образах, кто
не является человеком ярких переживаний, тот не художник (Лунач.). Мы никогда не ели того, что выходило из-под наших рук, предпочитая кренделям чёрный хлеб (Горьк.). Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются только тогда, когда погода установилась надолго (Тург.). Я, вероятно, не сумею передать достаточно ярко и убедительно, как велико было моё изумление, когда я почувствовал, что почти каждая книга как бы открывает передо мною окно в новый, неведомый мир (Горьк.). Ему [Нагульнову] уже казалось, что положение его вовсе не такое непоправимое и безнадёжное, каким представлялось несколько часов назад (Шолох.). Едва лишь Макар стал подходить к коню, как тот норовисто махнул головой (Шолох.). Мысль о смерти ему пришла только в момент, когда Павел Быков, ломом сшиб его с ног, но потом, когда его выволокли из толпы и принесли в избу, он уже больше старался не думать о смерти и всеми силами хватался за жизнь (Панф.). "
4. Как же вам таскаться по болотам, когда ваше платье, ко- торое не во всякой речи при л ично на з в ать по имени, проветривается и теперь ещё? (Гог.).
Трещина, которую дала одна из стен нашей дружеской храмины, увеличилась, как всегда это бывает, мелочами, недоразумениями, ненужной откровенностью там, где лучше было молчать, и вредным молчанием там, где необходимо было говорить (Герцен).
Запятая, однако, не ставится на границе предложений:
1. Перед союзом и, если соединяемые на правах сочинения предложения интонационно чётко параллельны друг другу.
Чаще всего это бывает в случаях, если соединяемые таким образом предложения имеют какой-либо общий смысловой член, относящийся и к тому и к другому:
На круглом столе была накрыта скатерть и стоял китайский прибор и серебряный спиртовой чайник (Л. Толст.); ср.: На круглом столе была накрыта скатерть - на круглом столе стоял китайский прибор и серебряный спиртовой чайник.- В сенях пахло свежими яблоками и висели волчьи и лисьи шкуры (Л. Толст.). В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками (Л. Толст.). У него [Челкаша] сладострастно вздрагивали усы и в глазах разгорался огонёк (Горьк.).
Но возможен ритмомелодический параллелизм и без этого условия. Он относительно часто наблюдается, напр., когда союзом и предложение связывается с предшествующими, сопровождавшимися перечислительной интонацией,- положение, при котором запятая обычно ощущается лишней ине ставится:
Коптила лампа, изредка потрескивала заслонка печи и корки испеченного хлеба на полках тоже трещали (Горьк.).
2. Связанные союзом и соподчинённые предложения (если это и не имеет характера перечисления и соответствующей интонации) со времени выхода стабильных учебников по русскому языку для средней школы, когда соответственные случаи были впервые категорически урегулированы (1933), запятой не отделяются: ,
Дьяк взошёл, покряхтывая и потирая руки, и рассказал, что у него не был никто и что он сердечно рад этому случаю погулять немного у неё и не испугался метели (Гог.). Раевский доносил, что войска твёрдо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более (Л. Толст.). Она расспрашивала Геньку о Москве. Он рассказывал, сколько там автомобилей, как строят метро, как все спешат и какие все счастливые (Эренб.). Вальтер Штраль сообщал, что смазочное масло начинает густеть от холода на высоте и что нужно снижаться в более тёплые слои воздуха, иначе два металлических сердца застынут (Лаврен.).
3. .В тех случаях, когда за союзами а, и, но, ибо, что, чтобы и др. следует союз если, когда или хотя. Союзы эти вводят придаточные предложения, с которыми сочетаются главные, допускающие союзы то и но, однако. При наличии последних ясно выступает невозможность считать а, и, но, ибо, что, чтобы... в водящим и только подчиняющую часть и обособлять одну подчинённую.
Он замечал, что если речь идёт о героях и учителях, -её лицо странно напрягается и голубые глаза мерцают, точно у ребёнка, слушающего волшебную сказку (Горьк.).
Ср.: «...то её лицо странно напрягается»: ...что если... то...
Я думаю, что если бы нам удалось в этом направлении достичь некоторых результатов, то, безусловно, они высказались благотворно и на производстве (из речи). Мы не хотели этого и устроились так: ноги и туловище сунули в дыру, где было очень прохладно, а головы оставили на солнце, в отверстии дыры, так что если бы глыба камня над нами захотела упасть, то она только раздавила бы нам черепа (Горък.).
4. В случаях - когда сочетание с придаточным предложением превратилось фактически в цельное речение: добиться во что бы то ни стало, делать как следует, встретиться как ни в чём не бывало и под.:
И обещать, ваше степенство, не могу. Вот лиса -та вам что хотите обещает, а*я - не могу (Салт.-Щедр.).
Точка с запятой -знак, употребляемый вместо точки в случаях, когда связь между сочиняемы ми (равноправно связываемыми) предложениями представляется более тесной, чем при фразных членениях, и ритмомелодика не даёт соответственно рисунка типичной для фразы законченности, а только в большей или меньшей мере приближается к ней:
1. Сквозь тонкие высокие стебли травы сквозили голубые, синие и лиловые волошки; жёлтый дрок выскакивал вверх своею пирамидальною верхушкою; белая кашка зонтикообразными шапками пестрела на поверхности; занесённый бог знает откуда колос пшеницы наливался в гуще (Гог.). Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди (Л. Толст.). Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из-за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины (Л. Толст.). - Другие примеры см. ниже.
2. Кучка молодёжи весело тащила по улице гремучий пожарный насос, торопливо шагали старики; один из них, в сиреневой рубахе и белых холщёвых портах, седенький, точно высеребренный, и глазастый, как сыч, выкрикивал:- Это, обязательно, кузнец!.. (Горьк.). И в самом деле, послышались голоса внизу; встревоженная бабушка стала о чём-то быстро спрашивать (Чех.). Наде казалось, что она очень взволнована, что на душе у неё тяжело, как никогда, что теперь до самого отъезда придётся страдать и мучительно думать; но едва она пришла к себе наверх и прилегла на постель, как тотчас же уснула и спала крепко, с заплакантм лицом, с улыбкой, до самого вечера (Чех.).
Двоеточие-знак препинания, употребляемый на границе между предложениями, из которых второе (простое или сложное) соединяется с первым на правах подчинения, выражаемого бессоюзно - средствами ритмомелодики, с интонацией мотивирования, или, при передаче прямой речи, за словами, обозначаювціми, что кто-то сказал, подумал и под.,- с интонацией предупредительной:
1. ...Да ведь и солнцу часто очень грустно смотреть на людей:
так много потрудилось оно для них, а не удались людишки (Горьк.). Он влюблён в гул собраний, в споры,в ругань, за которой чувствуется любовь, в духоту и в возбуждение: здесь рождается воля (Эренб.). Верно, дело это было весьма давно: Пека и Лекса ещё без штанишек бегали, а у Катая ещё не слезились глаза и в мороз он совсем без рубашки ходил (Панф.). Он [Андрей] с усмешкою посматривал на баб, но в душе испытывал некоторую тревогу: уж больно суровы на вид были казаки, томившиеся сзади, за белым ромашковым полем сплошных бабьих платков (Шолох.). 1827 года, весною, в одном из домов венского предместия, несколько любителей музыки разыгрывали новый квартет Бетховена, только что вышедший из печати. С изумлением и досадой следовали они за безобразными порывами ослабевшего гения: так изменилось перо его (В. Одоевск.). Она оторвалась от книги, молча и вопросительно посмотрела на него: он никогда ещё не видел столь оскорбительного чужого взгляда (Коновалов). -
2. Он [Глеб] сошёл в бурьян и козырнул в радостном волнении: «Здравия эюелаю, товарищи женщины!» (Гладк.). Всякий раз, замечая, что при появлении его Марья Филипповна утирает распухшие от слёз глаза, медик заботливо спрашивал: - Али чем больны? (Гл. Усп.).
Изредка встречаются случаи, где связь мотивирующего характера, обыкновенно обозначаемая двоеточием, осложнена тем, что первый член фразы - вопросительный и таким образом тональный рисунок её не совпадает с обычным при подобных соединениях (вопросительная интонация частично захватывает и вторую часть). В этих случаях после первой (вопросительной) части фразы ставится вопросительный знак, но, в отличие от общего правила, вторую часть начинают не с прописной, а со строчной буквы.
Зачем же вам ходить далеко за сеном? мы сами рады служить вашей милости (фолькл.). Нужно ли вернуть материалы? судя по всему, они копия. - Но где достать лучший микроскоп? ведь он стоит очень дорого (из попул. статьи). Зачем возражать? все доводы бессильны.
Ср. также случай, когда и мотивирующее (второе) предложение носит вопросительный характер: Чему смеются басурмане? разве гробовщик - гаер святочный? (Пушк.).
Подобная же трудность возникает и в случаях, если первая часть - восклицательная. Обыкновенно предпочитают в таких фразах, сохраняя интонацию мотивирования, восклицательный знак ставить только после второго члена (в к о н ц е фразы): Ах, обмануть меня не трудно: я сам обманываться рад! (Пушк.). Но возможна и практика, параллельная случаям с вопросительной интонацией: Развяжите меня! я не буду говорить связанный (Горьк.).
Как знак между предложениями тире ставится при наличии противопоставления, условности первого и под. Употребление этого знака относится только к случаям бессоюзности (за исключением малоупотребительных противительного и результативного и). Момент интонационный при тире резко выражен:
Любишь кататься - люби и саночки возить (поел.). Волков бояться - в лес не ходить (поел.). Велев ему [казаку] выложить чемодан и отпустить извозчика, я стал звать хозяина - молчат; стучу - молчат... что это? (Лерм.). Но нахмурится ночь - разгорится костёр, И виясь затрещит можжевельник... (Фет). Скажешь дело - выпущу на волю (Майк.). Нести не могу - И несу мою ношу. Хочу её бросить-И знаю, Не брошу! (Маяковск.).
Тире является также по преимуществу пунктуационным знаком предупредительной интонации: вывода («поэтому», «значит», «а именно» и под.), случаев, где интонационно подчёркивается вторая часть высказывания.
(О двоеточии при предупредительной интонации со значением, что кто-то сказал, подумал и под., см. стр. 429).
Ветер подул - будет дождь. Хлопала парадная дверь - сосед отправлялся на дальнюю службу (Лидин). Но стрельцы, как сырые дрова, шипели, не загорались - не занималось зарево бунта (А. Н. Толст.). Ребёнок не дождался предостережений матери- он уже давно на дворе (Гонч.). И ещё толпа походила на чёрную птицу - широко раскинув свои крылья, она насторожилась, готовая подняться и лететь, а Павел был её клювом (Горьк.). И каждый думал о своей, Припомнив ту весну, И каждый знал - дорога к ней Ведёт через войну (Исаковский).
Реже употребляется тире вместо двоеточия при интонации мотивирования:
Но Гриша всё ещё глядел на воду-ему казалось, что он может различить на воде слабый след (Эренб.).
Заметим ещё, что в практике на границе между предложениями всё чаще предпочитают вместо тире употреблять запятую с тире, подчёркивая этим выдержанность напряжения тона и длину паузы.
К колеблющимся в практике случаям относятся сочетания предложений, где второе раскрывает сообщение первого («а именно»). При большой длине одного из предложений, вызывающей некоторое снижение тона первой части фразы, предпочитается двоеточие.
Он видит: женщина из вод, Их рассекая, выплывает Вся на поверхность и поёт... (Полонск.). Я смотрел, куда старуха указывала своей дрожащей рукой с кривыми пальцами, и видел: там плыли тени, их было много, и одна из них, темней и гуще, чем другие, плыла быстрей и ниже сестёр... (Горьк.). Я посмотрела в окно сквозь ветви ясеней и вижу: река вся голубая от луны, а он, в белой рубахе и в широком кушаке с распущенными на боку концами, стоит одной ногой в лодке, а другой на берегу (Горьк.). Песня на реке зазвучала слышнее, старик вскочил и, прикрыв глаза ладонью, уставился на реку: лодка, точно цветами нагружённая, тяжело плыла против течения (Горьк.). ...И лишь только мелькнёт где-нибудь девичий платок,- мгновенно преображается ленивый с виду, неповоротливый Дымок: он коротким, точным движением, по-ястребиному быстро поворачивает голову, выпрямляется (Шолох.).
Иногда на выбор двоеточия предпочтительно перед тире влияет и такой, напр., факт, как преобладание силы ударения на логическом центре первой половины фразы:
Подписи не было. Почерк был такой же, как всегда: ничто не выдавало волнения писавшей (Лаврен.).
Запятая с тире -знак, заменяющий тире во всех случаях, когда является потребность удлинить паузу на границе предложений или когда перед полагающимся по правилам тире должна выступать запятая в предшествующем членении. В последнем случае, однако, практику нельзя считать установившейся. Естественно, что чаще всего обращаются к запятой с тире как к знаку препинания на границе «перелома» периода - перехода от повышения к понижению.
Примеры 1-го:
Впервые слышал я эти мысли в такой резкой форме, хотя и раньше сталкивался с ними,- они более живучи и шире распространены, чем принято думать (Горьк.). Кирька спустился в подпол. А Зинка сначала заикала и тоненько заскулила, потом, когда уже Кирька совсем огляделся в подполе,- она заголосила, закричала, криком резанула Кирьку... (Панф.).
Примеры 2-го: Сразу узнал: старуха - жинка слесаря Лошака; задняя, цветущая смехом, - жинка слесаря Громады, а средняя - чужая, не видел ни разу (Гладк.). Сергей в их школьной группе, как не раз приходилось слышать от них самих,- самый способный, самый любимый товарищ.
В бессоюзных сочетаниях, в которых к мотивирующему или раскрывающему содержание члену есть ещё мотивирующий или раскрывающий и его, обыкновенно избегают одинаковых знаков препинания, и это соответствует изменению в характере ритмомелодики такой фразы сравнительно с двучленной подобного рода. Чаще всего встречаем здесь постановку двоеточия перед первым предложением (ср. спадающую интонацию этой части членения) и тире - перед вторым. Обнаруживается тенденция мелодический рисунок подобных фраз строить по типу: Наконец итальянцу наскучила эта комедия: не ему было понять душу Магдалины-онуехал (В. Одоевск.). Теперь, когда Челкаш шепнул: «кордоны/», Гаврила дрогнул: острая жгучая мысль прошла сквозь него, прошла и задела по туго натянутым нервам - он хотел крикнуть, позвать людей на помощь к себе..., т. е. по типу таких, где интонация, предшествующая последнему члену,- предупредительная (со значением «а именно», «поэтому» и под.), а на нём сильное логическое ударение. Глаза его сверкали от гордости: ему доверяют такое опасное и лихое дело - усмирить дикого коня (Ян). Ср. и такие случаи, где по характеру мысли требовалось бы перед первым предложением поставить.тире, а перед вторым двоеточие; на самом деле, знаки препинания расставлены подобным же образом: Знайте и верьте, друзья: благодатна Всякая буря душе молодой-Зреет и крепнет душа под грозой (Некр.). Существо высказывания сосредоточено в последнем члене, и интонация мотивирования в нём уступила место предупредительной на границе между ним и предшествующим, а ослабленности из-за этого логического ударения в предшествующем соответствует постановка перед ним двоеточия. Реже можно встретить предпочтение противоположной пунктуации: Чтоб одного возвеличить, борьба Тысячи слабых уносит - Даром ничто не даётся: судьба Жертв искупительных просит (Некр.). Шиллер, Тёте, Байрон являли ему мрачную сторону человечества - светлой он не замечал: ему было не до неё (Гонч.).
Не исключена, однако, и постановка двоеточий перед обоими мотивирующими или раскрывающими содержание отрезками; ср.: Давали «Травиату». Тенька всё время вертелся: его раздражала эта слезливая история, притом он украдкой поглядывал на Лёлю: у неё на щеке золотой пушок, а глаза синие (Эренб.). В данном примере ещё и отступ, образуемый членением, начинающимся словами «притом он...», облегчил возможность второй мотивирующей интонации и соответствующего ей знака препинания. Керн не солгал: комната действительно была очень хороша: светлая, просторная и уютно обставленная (А. Беляев).
Иногда в подобных случаях вместо тире ставится запятая с тире: Не долга моя ночь: Завтра раненько пойду на охоту,- До свету надо покрепче уснуть... (Некр.).
Около конца XIX века двоеточие перестаёт употребляться как знак между повышением и понижением развёрнутого периода, уступая в этой функции место тире с Запятой. Раньше писали, напр.: Хотя сердцу человеческому свойственно доброжелательствовать республикам, основанным на коренных правах вольности, ему любезных; хотя самые опасности и беспокойства её, питая великодушие, пленяют ум, в особенности юный, мало опытный; хотя новгородцы, имея правление народное, общий дух торговли и связь с образованнейшими немцами, без сомнения, отличались бла- . городными качествами от других россиян, униженных тиранством монголов: однакож история должна прославить в сём случае ум Иоанна, ибо"государственная мудрость предписывала ему усилить Россию твёрдым соединением частей в целое, чтобы она достигла независимости и величия, т. е. чтобы не погибла от ударов нового Батыя или Витовта (Карамз.).
Я должен проводить в жизнь, – как пророк, чувствующий внутри себя голос, призы- вающий его к деятельности. (В. И. Вернадский). № 15. 1. Книга – это духовное завещание одного поколения другому, совет умирающего старца юноше, начинающему жить; приказ, передаваемый часовым, от- правляющимся на отдых, часовому, заступающему на его место. Вся жизнь человече- ства последовательно оседала в книге: племена, люди, государства исчезали, а книга оставалась. Она росла вместе с человечеством, в нее кристаллизовались все учения, потрясавшие умы, и все страсти, потрясавшие сердца; в нее записана та огромная ис- поведь бурной жизни человечества, та огромная аутография, которая называется все- мирной историей. Но в книге не одно прошедшее; она составляет документ, по кото- рому мы вводимся во владение настоящего, во владение всей суммы истин и усилий, найденных страданиями, облитых иногда кровавым потом; она – программа будуще- го. (А. И. Герцен). 2. Из всех проявлений человеческого творчества самое удивитель- ное и достойное внимания – это книги. В книгах живут думы прошедших времен; внятно и отчетливо раздаются голоса людей, прах которых давно разлетелся, как сон. Все, что человечество совершило, передумало, все, чего оно достигло, – все это со- хранилось, как бы волшебством, на страницах книг. (Т. Карлейль). 3. В чудодейст- венные свойства книги верили даже те, кто не верил уже почти ни во что. Так, Франц Кафка, которого окружавшая его действительность утвердила в безысходной мысли об извечной дисгармонии человеческого бытия, о непреодолимом взаимном отчужде- нии людей, занес в свой дневник: «Книга должна быть топором, пригодным для того, чтобы вырубить море льда, которое застыло внутри нас…» № 16. 1. Если уподобить книги ступеням, то попадаются среди них и такие, что ведут вниз, в темные подземелья; однако неизмеримо больше тех, которые ведут наверх, и по ним совершает человечество свое победное восхождение через тернии к звездам. 2. Чтение стало настоятельной потребностью, необходимым условием роста Человека разумного, и потому принятое определение «венца творенья» как биологи- ческого вида – Homo sapiens – правомерно, пожалуй, дополнить еще одним: Homo legens - Человек читающий. 3. Всякая книга – результат большого труда автора, а также редактора, художника, наборщика и людей многих иных профессий, но, чтобы она до конца раскрыла вложенное в нее содержание, засияла полным спектром, зазву- чала «во весь голос», читатель тоже должен проделать определенную работу, мобили- зовав свои способности и вслушавшись как следует в музыку слов. (С. И. Бэлза). № 17. Книга сыграла и продолжает играть основополагающую роль в развитии нашей цивилизации. Гигантская, накопленная за века библиотека – надежная память человечества, где запечатлены его свершения и мечты, прозрения и заблуждения. Эта библиотека создавалась на камне и металле, глиняных табличках и деревянных до- щечках, свитках папируса и пергаментных кодексах, пальмовых листьях и бересте, шелке и бумаге – менялся материал и способ изготовления книги, но неизменным ос- тавалось ее назначение: служить сохранению и передаче знания, опыта, художествен- ных ценностей. В этом отношении история книги – как неотъемлемая часть истории культуры – едина от уникальных древнейших манускриптов до современных массо- вых изданий. (С. И. Бэлза). 81 № 18. Существует различное отношение к книге – от утилитарного подхода до того трепетного чувства, с каким истинный библиофил, ощущая сердцебиение, рас- крывает старинный, давно разыскиваемый фолиант. Когда человек берет в руки книгу, между ним и автором происходит доверительный разговор наедине, какой может быть только между самыми близкими людьми. В ходе этой неторопливой беседы рождаются новые идеи и образы. А герои полюбившихся романов, вызванные к жизни могучим воображением художников, становятся столь же реальны, как личности, существовав- шие в действительности. Таким героям – наравне с их создателями – воздвигают па- мятники; с ними делятся в вечерней тиши сокровенными думами; их страсти и пережи- вания не перестают волновать все новые и новые поколения читателей. (С. И. Бэлза). № 19. По имени европейского первопечатника всю совокупность изготовлен- ных типографским способом книг называют иногда «галактикой Гутенберга». Ориен- тироваться в этой галактике несведущему наблюдателю совсем непросто: здесь есть бесчисленные созвездия, состоящие из звезд разной величины, и давно погасшие све- тила, сияние которых еще доходит до нас; есть пугающие туманности и беззаконные кометы, врывающиеся на горизонт; здесь действуют всевозможные поля притяжения и излучения – трудно очертить орбиту своего внимания и выбрать объекты, достойные стать постоянными спутниками. Не случайно поэтому Оскар Уайльд делил книги на три категории: те, что следует читать; те, что следует перечитывать, и те, что вовсе чи- тать не надо. Отнюдь не только склонностью к парадоксам автора «Портрета Дориана Грея» объясняется тот факт, что последний разряд он провозгласил наиболее важным с точки зрения интересов публики. Ведь и Белинский полагал: читать дурно выбранные книги хуже и вреднее, чем ничего не читать. В плавании по безбрежному морю книг доверяться надлежит надежным маякам. (С. И. Бэлза). № 20. 1. Писатель не может пренебрегать ничем, что расширяет его видение мира, конечно, если он мастер, а не ремесленник, если он создатель ценностей, а не обыватель, настойчиво всасывающий благополучие из жизни, как жуют американ- скую жевательную резинку (К. Г. Паустовский). 2. Было так темно, что на самом близком расстоянии невозможно было определять предметы; по сторонам дороги представлялись мне то скалы, то животные, то какие-то странные люди, – и я узнавал, что это были кусты, только тогда, когда слышал их шелест или чувствовал свежесть росы, которою они были покрыты (Л. Н. Толстой). 3. Со мною случилась очень странная вещь: мне показалось, что я только на минутку закрыл глаза; когда же я рас- крыл их, то сквозь щели ставен уже тянулись длинные яркие лучи солнца, в которых кружились бесчисленные золотые пылинки (А. И. Куприн). 4. Об Алексее Максимо- виче Горьком писали так много, что если бы это не был неисчерпаемый человек, то можно было бы легко смутиться, отступить и не прибавить к тому, что уже написано о нем, ни одной строчки (К. Г. Паустовский). 5. Иногда к вечеру между хмурыми низ- кими тучами пробивался на западе трепещущий золотистый свет низкого солнца, воз- дух делался чист и ясен, а солнечный свет ослепительно сверкал между листвою, ме- жду ветвями, которые живою сеткою двигались и волновались от ветра (И. А. Бунин). № 21. 1. Тускло горела пятилинейная лампа, в абажур, сделанный из газетной бумаги, бились ночные бабочки, за стеной смиренно похрапывала старуха хозяйка, а 82 Макар слово за словом одолевал ужасно трудный и чертовски нужный ему язык (М. А. Шолохов). 2. Ветер толкает нас, желая загнать в горы: его напор так силен, что иногда мы останавливаемся, повернувшись спинами к морю, широко расставив ноги, опираемся на палки и с минуту стоим как бы на трех ногах, а мягкая тяжесть давит нас, срывая платье (М. Горький). 3. Я греб изо всех сил, но мне казалось, что лодка не толь- ко не продвигается, но что её сносит к какому-то черному широкому водопаду, куда низвергается мутная вода, и тьма, и вся эта ночь (К. Г. Паустовский). 4. Я, вероятно, не сумею передать достаточно ярко и убедительно, как велико было мое изумление, когда я почувствовал, что почти каждая книга как бы открывает передо мною окно в новый, неведомый мир, рассказывая мне о людях, чувствах, мыслях и отношениях, которых я не знал, не видел (М. Горький). 5. Ничто не нарушало однообразия этой жизни, и сами обломовцы не тяготились ею, потому что и не представляли себе другого житья-бытья; а если б и смогли представить, то с ужасом отвернулись бы от него (И. А. Гончаров). № 22. 1. Освобождение из головлевского плена до такой степени обрадовало Анниньку, что она ни разу даже не остановилась на мысли, что позади её, в бессроч- ном плену, остается человек, для которого, с её отъездом, порвалась всякая связь с миром живых (М. Е. Салтыков-Щедрин). 2. Теснясь и выглядывая друг из-за друга, эти холмы сливаются в возвышенность, которая тянется вправо от дороги до самого горизонта и исчезает в лиловой дали: едешь-едешь и никак не разберешь, где она на- чинается и где кончается… (А. П. Чехов). 3. Предчувствуя ясный, веселый, длинный день, Коврин вспомнил, что ведь это только начало мая и что впереди целое лето, та- кое же ясное, веселое, и вдруг в груди его шевельнулось радостное, молодое чувство, какое он испытывал в детстве, когда бегал по этому саду (А. П. Чехов). 4. Правда, уг- розыск Ялты утверждал, что он принимал босого Степу и телеграммы насчет Степы в Москву слал, но ни одной копии этих телеграмм в делах никак не обнаружилось, из чего был сделан печальный, но совершенно несокрушимый вывод, что гипнотизер- ская банда обладает способностью гипнотизировать на громадном расстоянии (М. А. Булгаков). 5. А когда вспыхивала молния и облака вырисовывались тонкой встре- воженной грудой теней, на поле от края до края ложился широкий золотисто-красный огонь и колосья бежали, склонив головы, как испуганное стадо (Л. Н. Андреев). № 23. 1. По-прежнему старательно просеивался сквозь невидимые тучи дождь, деревня, убаюкавшись, спала, утомленные непогодой собаки молчали, ни единого огонька не виднелось на улице – все было прежним (В. Липатов). 2. Оставив солдат рассуждать о том, что татары ускакали, когда увидели гранату, и зачем они тут ездили, и много ли их еще в лесу есть, я отошел с ротным командиром за несколько шагов и сел под деревом (Л. Н. Толстой). 3. Избавлю вас от описания гор, от возгласов, которые ничего не выражают, от картин, которые ничего не изображают, особенно для тех, ко- торые там не были, и от статистических замечаний, которых решительно никто читать не будет (М. Ю. Лермонтов). 4. Когда лес стоит перед глазами темен и неподвижен, ко- гда весь он погружен в таинственную тишину и каждое дерево точно прислушивается к чему-то, тогда кажется, что весь он полон чем-то живым и только временно притаив- шимся (М. Горький). 5. С восьми часов утра, когда рассвело и началась атака, и до семи вечера, когда стемнело и все кончилось, прошло одиннадцать томительных часов, в каждый из которых вряд ли выдалось относительно тихих пять минут (К. Симонов). 83 № 24. 1. Он [Борис Друбецкой] теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика (Л. Н. Тол- стой). 2. Когда я смотрела вперед по аллее, по которой мы шли, мне все казалось, что туда дальше нельзя было идти, что там кончился мир возможного, что всё это навсе- гда должно быть заковано в своей красоте (Л. Н. Толстой). 3. Я был в восхищении от старого чабана и его жизненной морали, я был в восхищении и от свежего предрас- светного ветерка, веявшего прямо нам в грудь, и оттого, что небо очистилось от туч, скоро на ясное небо выйдет солнце и родится блестящий красавец-день… (М. Горь- кий). 4. Если возьмем поперечный разрез реки, получится такая картина: самое силь- ное движение занимает середину реки, что на поверхности обозначается рубцом во- дяной струи; около берегов и на дне вода вследствие трения движется значительно медленнее (Д. Н. Мамин-Сибиряк). 5. Брести по такому лесу, особенно вечером, даже привычному охотнику всегда как-то жутко; вас охватывает мертвая тишина, сырой воздух давит грудь, начинает казаться, что никогда из этой трущобы не выбраться, и невольно прислушиваешься к шуму собственных шагов, который теряется в мягком желтом мхе (Д. Н. Мамин-Сибиряк). № 25. 1. Кто бы ты ни был, мой читатель, на каком бы месте ни стоял, в каком бы звании ни находился, но если тебя вразумил бог грамоте и попалась уже тебе в ру- ки моя книга, я прошу тебя помочь мне (По Н. В. Гоголю). 2. Пока секретарь собирал совещание, прокуратор в затененной от солнца темными шторами комнате имел сви- дание с каким-то человеком, лицо которого наполовину прикрыто капюшоном, хотя в комнате лучи солнца не могли его беспокоить (М. А. Булгаков). 3. Если бы не рев во- ды, если бы не удары грома, которые, казалось, грозили расплющить крышу дворца, если бы не стук града, молотившего по ступеням балкона, можно было бы расслы- шать, что прокуратор что-то бормочет, разговаривая сам с собою (М. А. Булгаков). 4. Только что солнце показалось на чистой полосе из-под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло (Л. Н. Толстой). 5. В доме его [Манилова] чего-нибудь вечно недоставало: в гостиной стояла прекрасная мебель, обтянутая щегольской шел- ковой материей, которая, верно, стоила весьма недешево; но на два кресла её недос- тало, и кресла стояли обтянуты просто рогожею; впрочем, хозяин в продолжение не- скольких лет всякий раз предостерегал своего гостя словами: «Не садитесь на эти кресла, они ещё не готовы» (Н. В. Гоголь). № 26. 1. Швейцар спросил, кого им угодно, княжон или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают (Л. Н. Толстой). 2. В один пасмурный полдень, когда мы оба стояли у окна в моем номере и молча глядели на тучи, которые надвигались с моря, и на посиневший канал и ожидали, что сейчас хлынет дождь, и когда уж узкая, густая полоса дождя, как мар- ля, закрыла взморье, нам обоим вдруг стало скучно (А. П. Чехов). 3. Вчера горячие лучи солнца не совсем еще покончили с новым льдом, и он, тонкий, острый, остался широкой лентой у берегов, и синяя зыбь свободной воды тревожит его, и от этого звук получается похожим на тот, когда ребятишки по тонкому льду швыряют камешки: будто большой стаей птички-щебетуньи летят (М. М. Пришвин). 4. Но в такие ночи, 84 как эта, мой разум замолкает и мне начинает казаться, что у природы есть своя единая жизнь, тайная и неуловимая; что за изменяющимися звуками и красками стоит какая-то вечная, неизменная и до отчаяния непонятная красота (В. В. Вересаев). 5. Время (дело известное) летит иногда птицей, иногда ползет червяком; но человеку бывает особенно хорошо тогда, когда он даже не замечает – скоро ли, тихо ли оно проходит (И. С. Тур- генев). 6. Путешествия всегда сулили неожиданности. Никогда ведь не знаешь, когда блеснет из-под ресниц лукавый женский взгляд, когда покажутся вдали башни незна- комого города и закачаются на горизонте мачты тяжелых кораблей, какие стихи придут в голову при виде грозы, бушующей над Альпами, и чей голос пропоет тебе, как до- рожный колокольчик, песенку о нераспустившейся любви (К. Г. Паустовский). № 27. 1. В его [Наполеона] исторической судьбе удивительно вовсе не то, что он в конце концов погиб, но то, что он мог столько времени продержаться в том без- мерном величии, которое он для себя создал, и что он оказался в состоянии так дале- ко зайти по той дороге, на которую он вступил двадцатисемилетним артиллерийским генералом. 2. Что касается лично Бонапарта, то этот день сделал его имя впервые из- вестным не только в военных кругах, где его уже отчасти знали по Тулону, но и во всех слоях общества, даже там, где до той поры о нем и не слыхивали 3. Вся тяжесть оставления Москвы именно в эти дни, когда ещё не начался пожар столицы, обостри- ла до крайности пламенную ненависть к Кутузову со стороны человека, которого фельдмаршал не любил и не уважал, но который в тот момент казался ответственным перед людскими массами, терявшими имущество, терявшими жизнь, терявшими в паническом бегстве и сумятице детей. 4. Наполеон вскоре уже окончательно понял, что Багратиона не удалось окружить, и, вероятно, убедился, что Багратион – не гене- рал Мак и не похож на прусских генералов и что этот русский командующий, не- смотря ни на что, приведет в Смоленск свою армию в полной боевой готовности. 5. Трудно остановить народ, раздраженный всем, что он видел, народ, который уже триста лет не знал войны внутри государства, который готов пожертвовать собой за отечество и не делает различий между тем, что принято и что не принято в обыкно- венных войнах. (Е. В. Тарле). № 28. 1. Смоленск, столько раз задерживавший в минувшем веке врагов, шед- ших на Россию, древний город, двести лет не видевший под своими стенами непри- ятеля, готовился к встрече самого грозного врага, и его башням и стенам суждено бы- ло рухнуть от таких ударов, каких они никогда ещё не испытывали. 2. При своем гро- мадном, быстром и ясно взвешивающем уме Наполеон хорошо понимал, что если он без всякой борьбы, голыми руками в несколько дней отвоевал обратно французский престол, то это произошло не потому, что сразу все пленились размерами той свобо- ды и надежностью того мира, которые он сулил своим подданным. 3. Артиллерия На- полеона значительно уменьшилась сравнительно с тем, что у него было ещё под Бо- родином; много орудий пришлось побросать по дороге из-за невозможности тащить их: ведь даже у кавалерии лошадей не хватало, и целые кавалерийские части давно уже спешились. 4. Барклай все расчеты строил на том, что Наполеон, непомерно рас- тянув линию сообщений, ослабит себя, а Кутузов рассчитывал на то, что русский кре- стьянин скорее сожжет свой хлеб, и свое сено, и свое жилище, чем продаст врагу про- виант, и что в этой выжженной пустыне неприятель погибнет. (Е. В. Тарле). 85 № 29. 1. Доктор согласился быть моим секундантом; я дал ему несколько на- ставлений насчет условий поединка; он должен был настоять на том, чтобы дело обошлось как можно секретнее, потому что хотя я когда угодно готов подвергать себя смерти, но нимало не расположен испортить навсегда свою будущность в здешнем мире (М. Ю. Лермонтов). 2. Это был какой-то всепоглощающий, ничем непобедимый сон, истинное подобие смерти. <…> Потом Обломову приснилась другая пора: он в бесконечный зимний вечер робко жмется к няне, а она нашептывает ему о какой-то неведомой стороне, где нет ни ночей, ни холода, где все совершаются чудеса, где те- кут реки меду и молока, где никто ничего круглый год не делает, а день-деньской только и знают, что гуляют все добрые молодцы, такие, как Илья Ильич, да красави- цы, что ни в сказке сказать, ни пером описать. 3. Взрослый Илья Ильич хотя после и узнает, что нет медовых и молочных рек, нет добрых волшебниц, хотя и шутит он с улыбкой над сказанием няни, но улыбка эта неискренняя, она сопровождается тайным вздохом: сказка у него смешалась с жизнью, и он бессознательно грустит подчас, за- чем сказка не жизнь, а жизнь не сказка (И. А. Гончаров). 4. Нет, о счастье быть писа- телем я не думал, а то, что мои рассказы напечатаны, казалось мне такой же случай- ностью, как случайно можно прыгнуть вверх на высоту своего роста (М. Горький). 5. Лес прекрасен всегда: и в зимние дни, когда темное небо низко висит над его мох- натым снежным убором и только ягоды рябины еще кое-где пылают в серебряных чашах, и весной, когда цветёт черёмуха, и в жаркое лето, когда нагретый воздух пах- нет смолой (К. Г. Паустовский). № 30. 1. Из моего мимолетного знакомства с Чеховым я вынес то впечатление, что, если бы судьба не наделила его художественным талантом, Чехов приобрел бы известность как ученый и врач (М. Ковалевский). 2. Как прекрасна жизнь, между про- чим и потому, что человек может путешествовать! (И. А. Гончаров.) 3. Дома у себя я застал гостя, старого приятеля, который, поздоровавшись, начал мне жаловаться, что пока он ехал ко мне, то заблудился в лесу и у него отстала хорошая дорогая собака (И. С. Тургенев). 4. Хотя я переменил все собственные имена, но те, о которых в нем говорится, вероятно себя узнают, и, может быть, они найдут оправдания поступкам, в которых до сей поры обвиняли человека, уже не имеющего отныне ничего общего с здешним миром: мы почти всегда извиняем то, что понимаем (М. Ю. Лермонтов). 5. Предсказание капитана вполне оправдалось: как только мы вступили в узкий пере- лесок, про который он говорил, с обеих сторон стали беспрестанно мелькать конные и пешие горцы, и так близко, что я очень хорошо видел, как некоторые, согнувшись, с винтовкой в руках, перебегали от одного дерева к другому (Л. Н. Толстой). 6. Когда немцы заняли Холодную Гору и оттуда начали стрелять из пушек по вокзалу, когда не- сколько груженых телег с отчаянным грохотом промчались к вокзальным воротам, ко- гда на опустевших улицах уже раздавались одиночные выстрелы неизвестно из каких чердаков, – у перрона дымил последний паровоз последнего эшелона (А. Н. Толстой). № 31. 1. Когда же к концу знаменитого года в Городе произошло уже много чудесных и странных событий, и родились в нём какие-то люди, не имеющие сапог, но имеющие широкие шаровары, выглядывающие из-под солдатских серых шинелей, и люди эти заявили, что они не пойдут ни в коем случае из Города на фронт, потому что на фронте им делать нечего, что они останутся здесь, в Городе, Тальберг сделался 86 раздражительным и сухо заявил, что это не то, что нужно, а пошлая оперетка (По М. А. Булгакову). 2. Скажу только, что, когда я получаю дружеское письмо, в ко- тором мне пишут, что моя книга помогла кому-нибудь заинтересоваться жизнью при- роды, для меня такое письмо звучит как вестник настоящей победы – пусть маленькой, но все же победы (Г. А. Скребицкий). 3. Один французский ученый, занимающийся во- просом об эволюции материи, доказал путем подсчета, что если взять двухкопеечную монету и извлечь из нее заключенную в ней энергию, то этой энергией поезд в сорок груженых вагонов может обойти вокруг земного шара. Это тоже все кажется фантасти- ческим, но это научные домыслы, и более чем вероятно, что это будет осуществлено (М. Горький). 4. Чтобы понять, как добывались в глубокую старину чугун, железо и сталь, можно не углубляться в древние фолианты, где упоминается об искусных масте- рах, отливавших серый ковкий металл, из которого потом изготовлялись «благородные мечи», «жадно впивающиеся острия копий» или «звонкие топоры» (В. Г. Ян). № 32. 1. В это чудесное утро туристы, приехавшие на Капри именно с этой це- лью, еще спали по гостиницам, хотя к подъездам гостиниц уже вели маленьких мы- шастых осликов под красными седлами, на которые опять должны были нынче, про- снувшись и наевшись, взгромоздиться молодые и старые американцы и американки, немцы и немки и за которыми опять должны были бежать по каменистым тропинкам, и все в гору, вплоть до самой вершины Монте-Тиберио, нищие и каприйские старухи с палками в жилистых руках, дабы подгонять этими палками осликов. 2. А на рассве- те, когда побелело за окном сорок третьего номера и влажный ветер зашуршал рваной листвой банана, когда поднялось и раскинулось над островом Капри голубое утрен- нее небо и озолотилась против солнца, восходящего за далекими синими горами Ита- лии, чистая и четкая вершина Монте-Соляро, когда пошли на работу каменщики, по- правлявшие на острове тропинки для туристов, – принесли к сорок третьему номеру длинный ящик из-под содовой воды. (И. А. Бунин). № 33. 1. Солнце – не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное – мирно всплывает над узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится в лиловый ее туман. <...> Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких об- лаков, золотисто-серых, с нежными белыми краями. Подобно островам, разбросан- ным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукава- ми ровной синевы, они почти не двигаются с места... Цвет небосклона, легкий, блед- но-лиловый, не изменяется во весь день и кругом одинаков... 2. Неподвижно лежал передо мною небольшой сад, весь озаренный и как бы успокоенный серебристыми лу- чами луны, весь благовонный и влажный; разбитый по-старинному, он состоял из од- ной продолговатой поляны. Прямые дорожки сходились на самой ее середине в круг- лую клумбу, густо заросшую астрами... С одной стороны сада липы смутно зеленели, облитые неподвижным бледно-ярким светом; с другой – они стояли все черные и не- прозрачные; странный, сдержанный шорох возникал по временам в их сплошной лист- ве; они как будто звали на пропадавшие под ними дорожки... (И. С. Тургенев). № 34. Поэзия всякого народа в начале своём бывает согласна с жизнию, но в раздоре с действительностию, ибо у всякого младенчествующего народа, как и у мла- 87 денчествующего человека, жизнь всегда враждует с действительностию. Истина жиз- ни недоступна ни для того, ни для другого: её высокая простота и естественность не- понятна для его ума, неудовлетворительна для его чувства. То, что для народа возму- жалого, как и для человека возмужалого, кажется торжеством бытия и высочайшею поэзиею, для него было бы горьким, безотрадным разочарованием, после которого уже незачем и не для чего жить. Разоблаченная и обнаженная от своих ложных кра- сок, жизнь представилась бы ему сухою, скучною, вялою и бедною прозою, как будто бы истина и действительность несовместимы с поэзиею; как будто бы солнце менее великолепно и лучезарно, когда оно только простой и темный шар, а не торжествен- ная колесница Феба; как будто бы лазурный купол неба менее прекрасен, когда он уже не звёздный Олимп, жилище богов бессмертных, а не ограниченное нашим зре- нием беспредельное пространство, вмещающее в себе мириады миров; как будто бы, наконец, земля, жилище человека, менее дивна, когда она лежит не на раменах Ат- ланта, а держится и движется в воздушном океане, не поддерживаемая ничьею рукою, повинующаяся одному простому закону тяготения! (В. Г. Белинский). № 35. Быстро хватая и пряча волчат в пустой вещевой мешок, Деряба вдруг ус- лышал невдалеке шорох и, вскинув голову, обомлел: впереди, в пяти шагах, торчала ло- бастая и остроглазая звериная морда. Выронив из рук волчонка, Деряба крикнул сквозь зубы, схватился за ружьё, которое держал наготове зажатым меж колен, ошалело вско- чил на ноги и выстрелил вдаль, где успела уже сгинуть волчица… Завязав мешок, где кое-как уместилось семеро копошащихся, изредка взвизгивающих волчат, и закинув его на плечо, Деряба взял в руки восьмого волчонка, самого крупного, прижал к груди и, всё время оглядываясь, быстро зашагал залежью на запад… (По М. Бубеннову). № 36. Один из самых отличительных признаков творческой оригинальности или, лучше сказать, самого творчества состоит в этом типизме, если можно так выра- зиться, который есть гербовая печать автора. У истинного таланта каждое лицо – тип, и каждый тип для читателя есть знакомый незнакомец. Не говорите: вот человек с ог- ромною душою, с пылкими страстями, с обширным умом, но ограниченным рассуд- ком, который до такого бешенства любит свою жену, что готов удавить её руками при малейшем подозрении в неверности, – скажите проще и короче: вот Отелло! Не гово- рите: вот человек, который глубоко понимает назначение человека и цель жизни, ко- торый стремится делать добро, но, лишённый энергии души, не может сделать ни од- ного доброго дела и страдает от сознания своего бессилия, – скажите: вот Гамлет! Не говорите: вот чиновник, который подл по убеждению, зловреден благонамеренно, преступен добросовестно, – скажите: вот Фамусов! Не говорите: вот человек, кото- рый подличает из выгод, подличает бескорыстно, по одному влечению души, – ска- жите: вот Молчалин! Не говорите: вот человек, который во всю жизнь не ведал ни одной человеческой мысли, ни одного человеческого чувства, который во всю жизнь не знал, что у человека есть страдания и горести, кроме холода, бессонницы, клопов, блох, голода и жажды, есть восторги и радости, кроме спокойного сна, сытного стола, цветочного чаю, что в жизни человека бывают случаи поважнее съеденной дыни, что у него есть занятия и обязанности, кроме ежедневного осмотра своих сундуков, анба- ров и хлевов, есть честолюбие выше уверенности, что он первая персона в каком- нибудь захолустье; о, не тратьте так много фраз, так много слов – скажите просто: вот 88 Иван Иванович Перерепенко, или: вот Иван Никифорович Довгочхун! И поверьте, вас скорее поймут все. (В. Г. Белинский). № 37. Я люблю Мещёрский край за то, что он прекрасен, хотя вся прелесть его раскрывается не сразу, а очень медленно, постепенно. На первый взгляд – это тихая и немудрёная земля под неярким небом. Но чем больше узнаёшь её, тем всё больше, почти до боли в сердце, начинаешь любить эту обыкновенную землю. И если придёт- ся защищать свою страну, то где-то в глубине сердца я буду знать, что я защищаю и этот клочок земли, научивший меня видеть и понимать прекрасное, как бы невзрачно на вид оно ни было,– этот лесной задумчивый край, любовь к которому не забудется, как никогда не забывается первая любовь. (К. Г. Паустовский). № 38. И Медвежонку представилось, как они с Ежиком сидят ночью под звез- дами у реки, варят чай в чайнике, слушают, как плещется рыба в воде, и чайник спер- ва урчит, а потом клокочет, и звезды падают прямо в траву и, большие, теплые, шеве- лятся у ног. И так Медвежонку захотелось в ту летнюю ночь, так захотелось полежать в мягкой траве, глядя в небо, что Медвежонок сказал Муравью: – Иди сюда, садись у печки, а я пойду туда, в лето. И Медвежонок побежал по мягкой теплой траве, и забежал в реку, и стал брыз- гаться водой, и, если поглядеть прищурившись, в брызгах возникала каждый раз на- стоящая радуга, и каждый раз Медвежонку не верилось, и каждый раз Медвежонок видел ее снова. – Эй! – крикнул Муравей в лето. – А кто обещал работать? – Погоди! – сказал Медвежонок. И снова стал, щурясь, брызгаться и ловить сквозь ресницы радугу. (С. Козлов) № 39. Была уже полночь. Направо видно было все село, длинная улица тяну- лась далеко, верст на пять. Все было погружено в тихий, глубокий сон: ни движения, ни звука, даже не верится, что в природе может быть так тихо. Когда в лунную ночь видишь широкую сельскую улицу с ее избами, стогами, уснувшими ивами, то на ду- ше становится тихо; в этом своем покое, укрывшись в ночных тенях от трудов, забот и горя, она кротка, печальна, прекрасна, и кажется, что и звезды смотрят на нее лас- ково и с умилением и что зла уже нет на земле и все благополучно. Налево с края села начиналось поле; оно было видно далеко, до горизонта, и во всю ширь этого поля, за- литого лунным светом, тоже ни движения ни звука. (А. П. Чехов). № 40. Лежанье у Ильи Ильича не было ни необходимостью, как у больного или как у человека, который хочет спать, ни случайностью, как у того, кто устал, ни наслаждением, как у лентяя: это было его нормальным состоянием. Когда он был до- ма – а он был почти всегда дома, – он всё лежал, и всё постоянно в одной комнате, где мы его нашли, служившей ему спальней, кабинетом и приёмной. У него было ещё три комнаты, но он редко туда заглядывал, утром разве, и то не всякий день, когда чело- век мёл кабинет, чего не всякий день делалось. В тех комнатах мебель закрыта была чехлами, шторы спущены. Комната, где лежал Илья Ильич, с первого взгляда казалась прекрасно убран- ною. Там стояло бюро красного дерева, два дивана, обитые шелковою материею, кра- 89 сивые ширмы с вышитыми небывалыми в природе птицами и плодами. Были там шелковые занавесы, ковры, несколько картин, бронза, фарфор и множество красивых мелочей. Но опытный глаз человека с чистым вкусом одним беглым взглядом на всё, что тут было, прочёл бы только желание кое-как соблюсти видимость неизбежных при- личий, лишь бы отделаться от них. Обломов хлопотал, конечно, только об этом, когда убирал свой кабинет. Утонченный вкус не удовольствовался бы этими тяжелыми, не- грациозными стульями красного дерева, шаткими этажерками. Задок у одного дивана осел вниз, наклеенное дерево местами отстало. Точно тот же характер носили на себе и картины, и вазы, и мелочи. Сам хозяин, однако, смотрел на убранство своего кабинета так холодно и рас- сеянно, как будто спрашивал глазами: «Кто сюда натащил и наставил все это?» От та- кого холодного воззрения Обломова на свою собственность, а может быть, и ещё от более холодного воззрения на тот же предмет слуги его, Захара, вид кабинета, если осмотреть там всё повнимательнее, поражал господствующею в нём запущенностью и небрежностью. (И. А. Гончаров). № 41. Три страсти, простые и неодолимые, владели мной всю мою жизнь: жа- жда любви, страсть к познанию и сострадание к людям… Любовь и наука, насколько они вообще достижимы, влекли меня ввысь, к небесам, а жалость к людям возвраща- ла на Землю. Стоны бедняков эхом отдавались в моем сердце. Дети, которых некому накормить, рабы под гнетом поработителей, лишенные надежд старики, чьи дети только и думают, куда бы их сбыть, – словом, весь необъятный мир нищеты, мучени- чества и страданий: какая это насмешка над всем, что мы называем человеческим достоинством! Я старался, как мог, обезоружить зло… Вот это все и была моя жизнь. Поразмыслив, я пришел к выводу, что она стои- ла того, чтобы ее прожить. Если бы мне предложили начать заново, я прожил бы мою жизнь точно так же. (Б. Рассел). № 42. 1. Отправляя в разведку Метелицу, Левинсон наказал ему во что бы то ни стало вернуться этой же ночью. Но деревня, куда был послан взводный, на самом деле лежала много дальше, чем предполагал Левинсон: Метелица покинул отряд около четырех часов пополудни и на совесть гнал жеребца, согнувшись под ним, как хищная птица, жестоко и весело раздувая тонкие ноздри, точно опьяненный этим бешеным бе- гом после пяти медлительных и скучных дней, – но до самых сумерек бежала вслед не убывая тайга – в шорохе трав, в холодном и грустном свете умирающего дня. Уже со- всем стемнело, когда он выбрался наконец из тайги и придержал жеребца возле старого и гнилого, с провалившейся крышей омшаника, как видно, давным-давно заброшенно- го людьми. Он привязал лошадь и, хватаясь за рыхлые, осыпающиеся под руками края сруба, взобрался на угол, рискуя провалиться в темную дыру, откуда омерзительно пахло задушенными травами. 2. Приподнявшись на цепких, полусогнутых ногах, стоял он минут десять не шелохнувшись, зорко вглядываясь и вслушиваясь в ночь, невидный на темном фоне леса и еще более похожий на птицу. Метелица прыгнул в седло и вы- ехал на дорогу. Ее черные, давно не езженные колеи едва проступали в траве. Тонкие стволы берез тихо белели во тьме, как потушенные свечи. (А. Фадеев). 90
Урок русского языка в 6 классе
Тема: «Употребление глаголов в речи»
(урок-исследование)
Цели:
Познавательные:
Создать условия для совершенствования знаний о роли глагола в речи;
С овершенствовать умения редактировать текст;
Обратить внимание на мастерское использование глаголов писателями и поэтами;
Показать, в чем состоит изобразительная сила глагола.
Развивающие:
Развивать орфографические и речевые навыки, языковую компетенцию обучающихся;
Совершенствовать умение анализировать текст;
Развивать речевую и мыслительную деятельности;
Обогащать словарный запас учащихся;
Формирование умения работать со словарями.
Воспитательные:
Способствовать воспитанию у шестиклассников любви к родному языку и прекрасному;
Содействовать воспитанию интереса к урокам русского языка.
Оборудование:
Мультимедийный проектор, раздаточный материал
Ход урока
I .Организационно-мотивационный этап урока
Разминка. Орфоэпическая работа. СЛАЙД 1
Прочитайте данные слова в соответствии с нормами произношения:
Сверлит, принял, приняла, баловать, звонит, черпать, сорит, облегчит, ходатайствовать, упростит, ржаветь, пломбировать, включит, премировать.
Какая это часть речи? (это глагол, изучение которого мы закончили, повторили его лексические, грамматические и синтаксические признаки).
Какая же задача еще осталась не решенной? Кто попытается определить тему и цель урока?
II . Актуализация знаний
Учитель:
Сегодня мы проведём урок, результатом которого должна стать статья в газету на тему «Употребление глаголов в речи». На уроке подготовим материалы для статьи. Я – ваш главный редактор. Вы - сотрудники газеты- корреспонденты и корректоры, технические редакторы. Вы будете собирать материал для статьи, совершенствовать текст, исправлять его в соответствии с нормами языка. А домашним заданием и будет написание статьи под названием «Роль глагола в речи». В этом вам помогут сообщения ваших одноклассников об этой удивительной части речи.
Сообщения учеников (готовятся заранее)
1.Глагол – необыкновенная часть речи. Необыкновенна она уже своим названием. Слово глагол заимствовано из старославянского языка, где оно имело значение «слово, речь», и в этом значении встречается в поэзии А.С.Пушкина, А.Плещеева, А. Толстого, Н.Огарёва. Известны пушкинские строки из стихотворения «Пророк»:
Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей.
2. На удивительную силу русского глагола обращали внимание многие писатели. А.Н. Толстой писал, например: «Движение и его выражение – глагол – являются основой языка. Найти верный глагол для фразы – это значит дать движение фразе».
«Глагол – самая огнепышущая, самая живая часть речи. В глаголе струится самая алая, самая свежая, артериальная кровь языка. Да ведь и назначение глагола – выражать само действие!» - это слова русского писателя А. Югова. А вот мнение нашего современника писателя Ю. Бондарева: «По моему глубокому убеждению, вся разительность прозы – в глаголе, ибо глагол – это действенность характера».
3.По частоте употребления глагол занимает второе место (после существительных). В общий частотный список из 9 тысяч слов входит 2500 глаголов. Самыми частотными являются: быть, мочь, сказать, говорить, знать, стать, видеть, хотеть, думать, работать, любить и т.д.. Нужно отметить ещё одну особенность, резко отличающую глагол от имени существительного: он обладает вдвое большим количеством грамматических признаков.
III. Работа с классом. Повторение
А помним ли мы эти грамматические признаки? Игра «Продолжи предложения»
Правила: я читаю начало предложения, вы должны его закончить.
1.Глагол это часть речи – (обозначает действие, отвечает на вопросы что делать? что сделать?)
2. Глагол изменяется – (по временам, числам и лицам)
3 Глаголы имеют постоянные признаки - (вид, спряжение, переходность)
4. Инфинитив – это (начальная форма глагола)
5. Ко II-ому спряжению относятся
(- все глаголы на -ить, кроме брить, стелить
Семь глаголов на -еть: терпеть, вертеть, обидеть, зависеть, ненавидеть, видеть, смотреть
Четыре глагола на -ать: гнать, держать, дышать, слышать)
6. К I-ому спряжению относятся (остальные глаголы)
IV .Ознакомление с эпиграфом и планом урока.
У знаменитого русского поэта ХХ века Бориса Пастернака есть строка, в которой сформулированы жизненные цели: «Жить, думать, чувствовать, любить, свершать открытия…» Запишите цитату в тетрадь. Этот девиз с четко сформулированными принципами неплохо бы использовать в жизни. Попробуем его использовать и на нашем уроке. Этапы урока мы будем обозначать словами из этого высказывания.
V . Практическая часть
1.Первый этап - слово ЖИТЬ . Ведь движение – это основа жизни, а передающие движение глаголы – основа языка
1)Подбор синонимов к слову идти , который является наиболее частотным в современном русском языке.(назвать как можно больше синонимов)
Ходить, плестись, шагать, бежать, нестись, мчаться, ползти, передвигаться, тащиться, скакать, перемещаться, ступать, топать, переться, шествовать, следовать, переступать, чесать, шаркать, маршировать, дефилировать, катиться, направляться, семенить
2) Сравнительный анализ текстов (используем раздаточный материал) СЛАЙД 3
Чудная картина,
Как ты мне родна:
Белая равнина,
Полная луна,
Свет с небес высоких,
И блестящий снег,
И саней далеких
Одинокий бег. (А.Фет)
На дворе гуляет непогода,
Ночь стоит темным-темна,
И совою пучеглазою
Из-за туч глядит луна.
Под окошком ветви яблони
Так и ходят ходуном,
И березка с дубом шепчется,
Как со старым колдуном. (П. Комаров)
Определите стиль речи. (Художественный)
О чём говорится в этих стихотворениях? (О природе, о состоянии природы.)
Одинаковым ли вы видите пейзаж в стихотворениях?
1-ое стихотворение – неподвижная природа, спокойствие.
Как удается А.Фету подчеркнуть состояние покоя в природе?
(Нет ни одного глагола, только существительные и прилагательные)
2-ое стихотворение – подвижная, динамическая картина, природа в движении.
Какая часть речи помогает оживить картину? (Глагол)
Почему у Комарова так много глаголов? (Разгул непогоды)
Вывод: в том и другом случае дается описание природы (ночной пейзаж), но существительные создают картину неподвижности, покоя, глаголы подчеркивают действие, движение.
В чем особенность глаголов, употребленных П.Комаровым? Какова их роль?
(Глаголы в переносном значении придают выразительность, создают образную картину осенней непогоды, очеловечивают природу.)
Какой художественный прием использовал Комаров? (Олицетворение).
Какой глагол входит в устойчивое словосочетание – фразеологизм. Что он обозначает? (“Ходят ходуном” - сотрясаются, быстро двигаются.)
Вывод – глаголы обозначают действие, движение, динамику происходящего, также придают выразительность, образность тексту.
2. Второй этап – ДУМАТЬ.
Учитель: человек живет, пока он учится, а чтобы учиться, нужно ДУМАТЬ . Следующий этап предполагает работу вашего ума. Дело в том, что использование глаголов в речи не обходится без ошибок. Ваша задача - взять на себя роль корректоров.
1)Задание «Отредактируй текст»
В редакцию поступило сочинение одного ученика. Отредактируйте текст, устраните речевые и грамматические ошибки. Запишите текст в исправленном виде
Текст для редактирования. СЛАЙД 4
Любимая школа
Школа - наш второй дом. Мы здесь не только учимся, но и праздновали праздники, дружим с друзьями, общаемся. В нашей школе нас учат добрые учителя. Благодаря им каждый день мы узнаём что-то новое, открываем дверь в сокровищницу знаний и открываем тайны прошлого, делаем интересные открытия, решаем сложные задачи.
(Учащиеся устраняют повторы слов, тавтологию)
2) Задание «Исправь речевые ошибки» СЛАЙД 5
1)Я хотел закричать, но язык мой словно остолбенел.
2)Я хочу написать самый памятный день в жизни.
3)Следователь сказал версию.
4)Повар делает обед.
5) Твоя занятость не играет никакого значения.
3) Задание «Исправь грамматические ошибки» СЛАЙД 6
Исправьте ошибки, связанные с неправильным образованием форм глаголов.
1) Сосед жгёт костёр уже второй день. (жжёт)
2) Ты не берегёшь себя . (бережёшь)
3) Мы стригёмся в парикмахерской. (стрижёмся)
4) Вы хочете спать? (хотите)
5)Ляжьте на диван, отдохните! (лягте)
4) Загадки
Класть или положить? СЛАЙД 7
Надеть или одеть? СЛАЙД 8
Автобус пришел или приехал? СЛАЙД 9
Я извиняюсь за совершенный поступок. В чем ошибка? СЛАЙД 10
5)Поставь глаголы в форме 1-го лица единственного числа
Победить, убедить, чудить, ощутить, очутиться, задудеть (неблагозвучность)
Толпиться, группироваться, съехаться, сбежаться (обозначает действия нескольких лиц)
Брезжить, рассветать, смеркаться (безличные)
Вывод: это - недостаточные глаголы.
6) Образуйте форму повелительного наклонения от глагола ехать (поезжай)
Вывод – правильно употребляй глаголы!
3.И следующий этап - слово ЧУВСТВОВАТЬ
Нам предстоит работа, позволяющая проверить, насколько развито ваше языковое чутьё, как вы умеете чувствовать свой язык, понимать чувства авторов различных текстов.
Работа с поэтическим текстом по вариантам: 1-ый выписывает глаголы повелительного наклонения и определяет их роль; 2-ой – фразеологические обороты, объясняя их значение (аудиозапись и распечатки) СЛАЙД 11
Прослушайте и прочитайте стихотворение Н. Заболоцкого. Назовите глаголы повелительного наклонения. Определите их значение. Какое средство изобразительности использует автор как основное? С какой целью? Найдите фразеологизмы. С какой целью вводит их автор? В чём заключается основная мысль стихотворения?
Николай Заболоцкий
НЕ ПОЗВОЛЯЙ ДУШЕ ЛЕНИТЬСЯ
Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
Гони ее от дома к дому,
Тащи с этапа на этап,
По пустырю, по бурелому,
Через сугроб, через ухаб!
Не разрешай ей спать в постели
При свете утренней звезды,
Держи лентяйку в черном теле
И не снимай с нее узды!
Коль дать ей вздумаешь поблажку,
Освобождая от работ,
Она последнюю рубашку
С тебя без жалости сорвет.
А ты хватай ее за плечи,
Учи и мучай дотемна,
Чтоб жить с тобой по-человечьи
Училась заново она.
Она рабыня и царица,
Она работница и дочь,
Она обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь.
Надеюсь, вы почувствовали «животворящую силу» глагола, способного в переносном значении «оживлять» предметы и делать нашу речь яркой и образной.
4.Следующий этап – ЛЮБИТЬ.
Предлагаю вам поработать с текстами о любви. К книге, к слову – к тому, без чего интеллигентным, образованным человеком быть невозможно.
Парная работа с взаимопроверкой. Лингвистический анализ текста СЛАЙДЫ 13-14
Прочитайте текст и выполните задания. (Текст распечатан)
Я, вероятно, (не)сумею п…р…дать достаточно ярко и убедительно, как велико было мое изумление, когда я почу…ств…вал, что почти каждая книга как бы о…крыва…т передо мною окно в новый, неведомый мир, ра…каз…вает мне о людях, чувствах, мыслях и отношениях, которые я (не)знал, (не)вид…л.
Книги г…в…рили мне о том, как велик и прекрасен человек в стремлении к лучшему, как много он может (с,з)делать на земле.
Я говорю всем: любите книгу, она обле…чит вам жизнь, дружески поможе…т разобрат…ся в пестрой и бурной путанице мыслей, чувств, событий, она науч…т вас ув…жать человека и самих себя, она окрыля…т ум и сердце чувством любви к миру, к человеку... (По М. Горькому)
Задания (письменно) Вопросы (устно)
Какова тема текста? Основная мысль?
Вставьте пропущенные буквы в глаголы и проверьте друг у друга.
Определите роль глаголов в тексте. Как основная мысль текста связана с глаголами?
Найдите метафоры, олицетворения, выраженные глагольными формами. Их роль?
Какие глаголы придают особую выразительность? (Глаголы в переносном значении.)
Вывод: русский язык богат глаголами, что дает возможность выражать мысли более точно, ярко, образно Итак, умелое использование глаголов в переносном значении обогащают речь.
5.Последний этап - СВЕРШАТЬ ОТКРЫТИЯ
Пора подвести итоги. Давайте проверим, как насчёт «свершать открытия». Скажите, что вы открыли для себя на уроке.
А теперь посмотрим, насколько хорошо вы знакомы с глаголом и узнаете ли вы его в новом обличье
Работа с текстом на искусственном языке СЛАЙД 15
1. Прочитайте текст. В чём его необычность? Как вам кажется, о чём этот текст?
2. Найдите в тексте слова, которые по языковым признакам соотносимы с глаголами, определите их морфологические признаки.
Пуськи бятые
Сяпала Калуша по напушке и увазила бутявку
. И волит:
– Калушата, калушатоки! Бутявка!
Калушата присяпали и бутявку стрямкали. И подудонились. А Калуша волит:
– Оее? оее! Бутявка-то некузявая!
Калушата бутявку вычучили.
Бутявка вздребезнулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки
.
А Калуша волит:
– Бутявок не трямкают. Бутявки дюбые и зюмо-зюмо некузявые. От бутявок дудонятся.
А бутявка волит за напушкой:
– Калушата подудонилась! Калушата подудонились! Зюмо некузявые! Пуськи бятые!
(Л.Петрушевская)
Лингвистический эксперимент по определению процентного соотношения глаголов в разных стилях речи. (проверка дом. задания)
Художественный текст:
Край неба алеет. В березах просыпаются, неловко перелетывают галки; воробьи чирикают около темных скирд. Светлеет воздух, видней дорога, яснеет небо, белеют тучки, зеленеют поля. В избах красным огнем горят лучины, за воротами слышны заспанные голоса. А между тем заря разгорается. Вот уже золотые полосы потянулись по небу, в оврагах клубятся пары. Жаворонки звонко поют, предрассветный ветер подул, и тихо всплывает багровое солнце. Свет так и хлынет потоком; сердце в вас встрепенется, как птица. Свежо, весело, любо! (22,3 %: 76 слов, 17 глаголов) , . Времена года природы, как физические явления смены сезонов, привлекают не только в научной среде, но и вдохновляло немало деятелей культуры и искусства - поэтов, прозаиков, художников и музыкантов. Именно временам года природы посвящено множество стихов, прозы, тема смены настроения и облика природы раскрывалась в художественных и музыкальных образах восприятия человеком силы и красоты природы.(5,6 % :106 слов, 6 глаголов)
В научном стиле речи используется до 10%, а чаще всего в художественном – до 20%
В каких стилях речи употребляются глаголы? С какой целью?
(В научном – для достижения точности речи. В художественной речи глаголы придают особую выразительность.)
VI . Подведение итогов. Рефлексия.
Настало время подвести итоги.
Кто, на ваш взгляд, лучше всех работал на уроке?
Как вы оцениваете свою работу на уроке? Закончите фразу:
– На уроке я работал… – Своей работой на уроке я… – Урок для меня показался… – За урок я…
– Материал урока мне был…
Какие же открытия вы сделали сегодня на уроке?
VII . Домашнее задание:
1.Написать статью о роли глагола в речи.
2. Составить синквейн о глаголе
Я, вероятно, не сумею передать достаточно ярко и убедительно, как велико было моё изумление, когда я почувствовал, что почти каждая книга как бы открывает предо мною окно в новый, неведомый мир, рассказывая мне о людях, чувствах, мыслях и отношениях, которых я не знал, не видел. Мне казалось даже, что жизнь, окружающая меня, всё то суровое, грязное и жестокое, что ежедневно развёртывалось предо мною, всё это – не настоящее, ненужное; настоящее и нужное только в книгах, где всё более разумно, красиво и человечно. В книгах говорилось тоже о грубости, о глупости людей, об их страданиях, изображались злые и подлые, но рядом с ними были другие люди, каких я не видал, о которых даже не слышал, – люди честные, сильные духом, правдивые, всегда готовые хоть на смерть ради торжества правды, ради красивого подвига.
Первое время, опьянённый новизною и духовной значительностью мира, открытого для меня книгами, я стал считать их лучше, интереснее, ближе людей и – как будто – немного ослеп, глядя на действительную жизнь сквозь книги. Но суровая умница-жизнь позаботилась вылечить меня от этой приятной слепоты.
По воскресеньям, когда хозяева уходили в гости или гулять, я вылезал из окна душной, пропахшей жиром кухни на крышу и там читал. По двору плавали, как сомы, полупьяные или сонные землекопы, визжали горничные, прачки и кухарки от жестоких нежностей денщиков, я – посматривал с высоты на двор и величественно презирал эту грязненькую, пьяную, распутную жизнь.
Один из землекопов был десятник, или «нарядчик», как они звали его, угловатый, неладно сделанный из тонких костей и синих жил старичок Степан Лешин, человек с глазами голодного кота и седенькой, смешно рассеянной бородкой на коричневом лице, на жилистой шее и в ушах. Оборванный, грязный, хуже всех землекопов, он был самый общительный среди них, но они заметно боялись его, и даже сам подрядчик говорил с ним, понижая свой крикливый, всегда раздражённый голос. Я не раз слышал, как рабочие ругали Лешина за глаза:
– Скупой чёрт! Иуда! Холуй!
Старичок Лешин был очень подвижен, но не суетлив, он как-то тихонько, незаметно являлся то в одном углу двора, то в другом, везде, где собиралось двое-трое людей: подойдёт, улыбнётся кошачьими глазами и, шмыгнув широким носом, спрашивает:
– Ну, что, а?
Мне казалось, что он всегда чего-то ищет, ждёт какого-то слова.
Однажды, когда я сидел на крыше сарая, Лешин, покрякивая, влез ко мне по лестнице, сел рядом и, понюхав воздух, сказал:
– Сенцом пахнет… Это ты хорошо место нашёл – и чисто, и от людей в стороне… Чего читаешь?
Он смотрел на меня ласково, и я охотно рассказал ему о том, что читал.
– Так, – сказал он, покачивая головой. – Так – так!
Потом долго молчал, ковыряя чёрным пальцем руки разбитый ноготь на левой ноге, и вдруг, скосив глаза на меня, заговорил, негромко и певуче, точно рассказывая:
– Был во Владимире учёный барин Сабанеев, большой человек, а у него – сын Петруша. Тоже всё книжки читал и других к тому приохочивал, так его – заарестовали.
– За что? – спросил я.
– За это самое! Не читай, а коли читаешь – помалкивай!
Он усмехнулся, подмигнул мне и сказал:
– Гляжу я на тебя – сурьёзный ты, не озоруешь. Ну, ничего, живи…
И, посидев на крыше ещё немножко, он спустился на двор. После этого я заметил, что Лешин присматривается ко мне, следит за мной. Он всё чаще подходил ко мне со своим вопросом:
– Ну, что, а?
Однажды я рассказал ему какую-то очень взволновавшую меня историю о победе доброго и разумного начала над злым, он выслушал меня очень внимательно и, качнув головою, сказал:
– Бывает.
– Бывает? – радостно спросил я.
– Да ведь – а как же? Всё бывает! – утвердил старик. – Вот я те поведаю…
И «поведал» мне тоже хорошую историю о живых, не книжных людях, а в заключение сказал, памятно:
– Конешно, ты эти дела вполне понять не можешь, однако – разумей главное: пустяков много, в пустяках запутался народ, ходу нет ему – к богу ходу нет, значит! Великое стеснение от пустяков, понимаешь?
Эти слова толкнули меня в сердце оживляющим толчком, я как будто прозрел после них. А ведь в самом деле, эта жизнь вокруг меня – пустяковая жизнь, со всеми её драками, распутством, мелким воровством и матерщиной, которая, может быть, потому так обильна, что человеку не хватает хороших, чистых слов.
Старик прожил на земле впятеро больше меня, он много знает и, если он говорит, что хорошее в жизни действительно «бывает», – надобно верить ему. Верить – хотелось, ибо книги уже внушили мне веру в человека. Я догадывался, что они изображают всё-таки настоящую жизнь, что их, так сказать, списывают с действительности, значит – думал я – и в действительности должны быть хорошие люди, отличные от дикого подрядчика, моих хозяев, пьяных офицеров и вообще всех людей, известных мне.
Это открытие было для меня огромною радостью, я стал веселее смотреть на всё и как-то лучше, внимательнее относиться к людям и, прочитав что-нибудь хорошее, праздничное, старался рассказать об этом землекопам, денщикам. Они не очень охотно слушали меня и, кажется, не верили мне, но Степан Лешин всегда говорил:
– Бывает. Всё бывает, браток!
Удивительно сильное значение имело для меня это краткое, мудрое слово! Чем чаще я слышал его, тем более оно будило во мне чувство бодрости и упрямства, острое желание «поставить на своём». Ведь если «всё бывает», значит, будет и то, чего мне хочется? Я замечал, что во дни наибольших обид и огорчений, наносимых мне жизнью, в тяжёлые дни, которых слишком много испытал я, именно в такие дни чувство бодрости и упрямства в достижении цели особенно повышается у меня, в эти дни меня с наибольшею силою охватывало юное Геркулесово желание чистить авгиевы конюшни жизни. Это осталось со мною и теперь, когда мне пятьдесят лет, останется до смерти, и этим свойством я обязан священному писанию человеческого духа – книгам, отражающим великие мучения и пытки растущей души человека, науке – поэзии разума, искусству – поэзии чувств.
Книги продолжали открывать предо мною новое; особенно много давали мне два иллюстрированных журнала: «Всемирная иллюстрация» и «Живописное обозрение». Их картинки, изображавшие города, людей и события иностранной жизни, всё более и более расширяли предо мною мир, и я чувствовал, как он растёт, огромный, интересный, наполненный великими деяниями.
Храмы и дворцы, не похожие на наши церкви и дома, иначе одетые люди, иначе украшенная человеком земля, чудесные машины, изумительные изделия – всё это внушало мне чувство какой-то непонятной бодрости и вызывало желание тоже что-то сделать, построить.
Всё было различно, непохоже, но однако я смутно сознавал, что всё насыщено одной и той же силой – творческой силою человека. И моё чувство внимания к людям, уважение к ним росло.
Я был совершенно потрясён, когда увидел в каком-то журнале портрет знаменитого учёного Фарадея, прочитал непонятную мне статью о нём и узнал из неё, что Фарадей – был простым рабочим. Это крепко ударило меня в мозг, показалось мне сказкой.
«Как же это? – недоверчиво думал я. – Значит – который-нибудь из землекопов тоже может сделаться учёным? И я – могу?»
Не верилось. Я стал доискиваться – нет ли ещё каких-нибудь знаменитых людей, которые были бы сначала рабочими? В журналах никого не нашёл; знакомый гимназист сказал мне, что очень многие известные люди были сначала рабочими, и назвал мне несколько имён, между прочим – Стефенсона, но я не поверил гимназисту.
Чем больше я читал, тем более книги роднили меня с миром, тем ярче, значительнее становилась для меня жизнь. Я видел, что есть люди, которые живут хуже, труднее меня, и это меня несколько утешало, не примиряя с оскорбительной действительностью; я видел также, что есть люди, умеющие жить интересно и празднично, как не умеет жить никто вокруг меня. И почти в каждой книге тихим звоном звучало что-то тревожное, увлекающее к неведомому, задевавшее за сердце. Все люди так или иначе страдали, все были недовольны жизнью, искали чего-то лучшего, и все они становились более близкими, понятными. Книги окутывали всю землю, весь мир печалью о лучшем, и каждая из них была как бы душой, запечатлённой на бумаге знаками и словами, которые оживали, как только мои глаза, мой разум соприкасались с ними.
«Я, вероятно, не сумею передать достаточно ярко и убедительно, как велико было мое изумление, когда я почувствовал, что почти каждая книга как бы открывает предо мной окно в новый, неведомый мир».
Именно эти слова А. М. Горького стали эпиграфом мероприятия, которое организовали для наших детей, своих воспитанников, педагоги детского сада № 14 Чистова А. В., Дубова Е. П., Кислякова Н. Р., Попова Т. А.
Подготовка к «Книжной неделе» началась заранее: дети читали сказки, рассказы, готовили стихи, загадки, рисовали обложки своих любимых книг, разучивали песни. По сценарию мероприятия ребята пели, читали стихи и загадки, угадывали сказочных героев, называли литературные произведения и их авторов по прочитанным отрывкам, отвечали на вопросы викторины. Познавательно и интересно было не только детям, но и их родителям. Алла Владимировна, ведущая этого мероприятия, сумела создать атмосферу настоящего праздника и торжества знаний. Наши дети смогли показать свои способности, эрудицию, продемонстрировать таланты и достижения. Мы, родители, очень благодарны воспитателям за всестороннее развитие наших детей и за воспитание уважения и любви к книге.
